Живые люди

В загсе, кроме Финкельмонов, были Артур и Лариса как свидетели. Они поставили свои подписи, как и положено, после молодоженов. Только они подошли к Тамаре и Яше с поздравлением, как молодая жена неожиданно сухо сказала:

– Спасибо, все свободны, до свидания.

Лариса с цветами за спиной замерла. Артур застыл с протянутой для рукопожатия рукой. Финкельмоны удалились. Лариса так и осталась со своим букетом.

– Вот так свадьба, – сказала Лариса.

– Нормально, сейчас все так женятся, – пожал плечами Артур.

– Алик, – взмолилась Лариса, – если мы когда-нибудь поженимся, дай мне слово, что у нас будет нормальная свадьба. Дай мне слово!

Артур пожал плечами. Он вообще не торопился, так много было нового и интересного впереди в жизни. Ему еще надо было получить профессию, найти хорошую работу, жилье, наконец. Вообще сама постановка вопроса его удивила. Слово какое дурацкое – «свадьба».

* * *

Летними вечерами на дачном балконе у Артура бывали долгие разговоры с отцом. Савелий Карпович раскладывал домино и всегда выигрывал. Артур задавал вопросы. Однажды спросил про деда, папиного отца, которого он видел только на фотографии.

– А когда он умер?

Оказывается, дед умер первого мая – в День трудящихся всех стран. Все отдыхали, включая похоронные услуги. Не положено было портить этот день. И второго тоже.

Бабушка, как продукт старого мира, требовала священника, дабы отпеть. Савелий, будучи уже с партбилетом, категорически в этом отказывал.

– Правильно, – одобрил сын, – но ты мог ей объяснить.

Савелий Карпович задумался. С того дня, когда его, партийца с 24-го года, заподозрили в пособничестве троцкисту, он стал иногда задумываться. Ясно, что окопались в святом деле грязные люди, но как с этим быть? Как их распознать?

– И что? – не унимался сын.

Отец нехотя промямлил:

– Зять помог, отыскал расстригу и приволок за шкирку.

– И что бабушка?

– Что с нее взять. Ты же видел, у нее вся комната была, как иконостас.

– Пап, а мама как там появилась?

– А Таточка у соседей гуляла на празднике. Там песни пели, хохотали. Ну, я пошел навести порядок.

– Навел?

– К забору подошел, увидел девушку, подозвал, объяснил ситуацию.

– Это была мама? И что она сказала?

На самом деле Тата сказала: «У вас краска на шее, вы перекрасились, зачем?» Понятие «перекраситься» тогда было непростое, оно означало скрытого врага. Савелий сразу обозлился и говорил дальше очень грубо. Первая встреча была ужасной. Потом удалось смягчить. Побрил голову, стал похож на героя Гражданской войны Котовского.

Разыскал по своим каналам, где она живет, принес подарок – живого усатого сома. Наладил контакт с Анной Ивановной, смешно рассказал, почему покрасился – на спор с другом. И сыграл на мандолине белогвардейский романс «На сопках Маньчжурии». Не «Вихри же враждебные» им петь.

– Понравилась девушка, – признался он, – образованная, красивая, умная.

Артур задал провокационный вопрос:

– А ты ей?

Савелий засмеялся:

– А куда им было деться, я же им жилье предложил, еду стал приносить.

– А бабушка как к тебе относилась?

– Уважала. Однажды услышал, когда уже вместе жили, как она на кухне хозяйкам говорила: «Савелий Карпович человек порядочный, как Иисус Христос».

Артур захохотал. Отец неожиданно обиделся:

– Ну а что тут такого, я искренне любил Таточку, снабжал продуктами, помогал ее матери с деньгами. Пенсия-то у нее иждивенческая, вообще не деньги.

Артур почувствовал укол совести. Он так и не отдал Бабе Яге давний долг, а уж как она надеялась, как сокрушалась. А он просто не мог нигде подработать.

– А почему вы ее зовете Баба Яга? – спросил отец.

Артур смутился:

– Это Нюта. Глупо, конечно. Но мы между собой.

– Не знаю, я слышал, как вы кричали на всю квартиру: «Баба Яга, Баба Яга!» Вообще-то это невежливо.

– Это любя. А отчего она такая скрюченная?

– Это в тридцать седьмом. Я тогда только место получил. А дело было так.

И Артур услышал историю, в которой и он оказался замешан.

Тогда Савелий Карпович пришел домой взволнованный и горделиво достал из портфеля приглашение. Золотыми буквами по красному фону там было пропечатано: «Приглашение в Кремль на праздничный концерт по случаю двадцатой годовщины Великой Октябрьской социалистической революции».

Бабушка сразу поспешила на кухню согреть обед. Таточка крутила в руках кремлевское приглашение, думая, чтобы такое надеть, решив, что надо обратиться к соседке, которую тоже звали Таня. Да в том поколении все были Танями.

Артур сидел на трехколесном велосипедике и требовал, чтобы его выпустили в коридор – на его большой велотрек. Но ему категорически это запрещали, особенно в вечернее время, когда хозяйки несут из кухни в свои комнаты тарелки с горячим супом. Но в суматохе, связанной с приглашением в Кремль, ему удалось вырулить и торжественно начать свое движение по длиннющему коридору, построенному еще дореволюционным архитектором Шехтелем.