Живые не любят умирать

После завтрака я намылилась идти на разведку в Медведково и позвала с собой Ленку. Подруга искренне не поняла, что мы там забыли, но согласилась составить мне компанию.

Деревня была не сказать чтобы такой уж маленькой. Домов пятьдесят-шестьдесят, но все они, как на подбор, деревянные и одноэтажные и со своим огородом. Никаких тебе буржуйских безумных построек из красного кирпича или черного мрамора. Широкая пыльная дорога разделяла деревню на две приблизительно равные части и вела к небольшому продуктовому магазину.

От замка Медведково отделяла небольшая гора, вернее, пригорок, поэтому по прибытии сюда наблюдать деревню мы не могли. Зато теперь, поднявшись на эту выпуклость, мы с подругой внимательно смотрели вниз: приглядывались.

– Ну и куда мы держим путь? – спросила немного понурая Ленка. Грусть-тоска ее заключалась, скорее всего, в том, что я позволила себе разлучить на время подругу с ее ненаглядным, да еще и неизвестно по какой причине.

– Мы должны отследить все передвижения Ирины в день ее пропажи.

– Зачем?

– Как это? Вдруг она нуждается в нашей помощи? Может, ее похитили и теперь издеваются над ней? Или еще хуже?

– Ну ты насочиняла! Но даже если так, зачем нам-то ее искать? Пусть полиция ищет.

– Они не возьмутся за это дело, пока не пройдет необходимый срок. Ты же слышала Щавелева.

– Но почему ты так переживаешь за эту девушку? Откуда ты ее знаешь?

Я вздохнула. Пришло время все рассказать.

– Я даже не уверена, что это она. Но очень многое сходится. Мы проучились вместе весь первый класс. Ту тоже звали Ира Григорьева. Мы сдружились почти сразу, сидели рядом. Помнишь, я говорила, что в детстве заняла последнее место в конкурсе пения? Это был дуэт.

Ленка кивнула сперва неуверенно, еще не понимая, куда я клоню, но потом на лице отобразилось озарение:

– Так ты с этой Ириной участвовала в конкурсе?

– Да. Класс у нас был не слишком приятный, нас подняли на смех, после того как мы опозорились на конкурсе. Но я-то и тогда умела постоять за себя, а Ирка была робкой и замкнулась еще больше. Затем она просто не пришла в школу, и учительница сказала, что ее семья поспешно переехала в другой город. Надеюсь, что это было не из-за насмешек одноклассников, но…

– Ты хочешь это выяснить?

– Ну да! Мы с ней дружили, телефон домашний был у обеих. Почему она не позвонила и не сказала, что уезжает? Не дала адрес, чтобы письма писать?

– Наверно, она нашла там новых подруг и просто забыла о тебе, – пожала плечами Ленка, надеюсь, вовсе не желая меня обидеть. – Знаешь, как это в детстве бывает.

– Возможно. Итак, – поторопилась я сменить тему, – нам известно, что вчера в районе трех часов пополудни она отправилась за покупками, так?

– Так.

– Вот. Чтобы идти за ней след в след, мы должны отправиться куда? А вон туда, – ответила я на свой собственный вопрос, ткнув пальцем в нужном направлении, но Лена это направление не поняла, так как стояла ко мне не вплотную и проследить, на что указывал палец, не могла. Я отставила в сторону жестовый способ общения и пояснила вербально: – В магазин. К сожалению, большей информацией мы не располагаем. Или располагаем?

– А?

– Ну, Андрей не рассказывал тебе ничего?

– Рассказывал. То, что доложили Колян с Толяном.

– А кто это?

– Личная охрана Серовых, самые доверенные лица. Они опросили всех жителей…

– Всех?! – изумилась я и снова оглядела все дома, коих было более пятидесяти, пытаясь представить себе численность жителей. И так и эдак выходило не менее ста.

– Ты не знаешь людей Вячеслава Серова. Они опросили абсолютно всех, кто на тот момент находился в деревне. Короче говоря, две трети вообще не знали, о ком идет речь, и по фотографии не опознали. Треть же, знавшая Иру в лицо, не виделась с ней несколько дней. Лишь пара человек пересеклись с ней возле входа в магазин, они выходили – Ирина собиралась войти. Вот, собственно, и все.

– Однако многие знали ее лично, – подивилась я.

– Те, кто часто таскается за продуктами, сталкивались с ней в магазине, вот и идентифицировали по фотографии. Но они с ней не общались, так что мы только время зря теряем.

– Постой! – вдруг осенило меня. – В какое время серовские люди всех опрашивали?

– В период с без четверти девять до полуночи, а что?

– А то, что магазин, скорее всего, работает до семи. В крайнем случае, до восьми. Значит, продавца не опросили. А он, возможно, что-либо видел. Идем, – кивнула я в сторону пыльной дороги, ведущей к продуктовому, и мы поскакали вниз с возвышенности, будто являлись горными козами и скакать было нашим призванием.

– Может так оказаться, что у них работа сменная и вчера торговал другой продавец, – проявляла по дороге Ленка чудеса сообразительности, но скорее причиной этому являлось примитивное упрямство.