Живые не любят умирать

– А мне послышалось, вы говорили про моих сыновей, – заявил тот, буравя нас маленькими глазками-пуговками. – Впрочем, если они и не идиоты, то оболтусы – точно! – добавил он и рассмеялся.

– Да нет, – пришла я в себя и стала сочинять: – у меня друг есть, Андрей. Такой идиот! Только про боевики и может разговаривать! – Я не жалую эту категорию кинолент. – А Женя говорит, он был бы идиотом, если бы смотрел мыльные оперы.

– О да, я согласен с тобой! – похлопал он Логинова по плечу в знак одобрения. – Между прочим, я как раз таки обожаю боевики. Когда машины взрываются, из автоматов стреляют, герои классно дерутся на кулаках… Да еще и в конце обычно какая-нибудь симпатичная грудастая блондиночка достается главному герою в качестве приза! – Он снова захохотал.

– О, как я вас понимаю! – Женька взял под локоть Тихоныча и повел его в сторону, щебеча что-то про блондинок.

Я презрительно сморщилась, пытаясь это пережить. Тут ко мне подплыл Паша, и я шепотом поведала возложенное на него задание.

– А где он?

– Илья? Я слышала, в библиотеке. Хотя я не представляю, что ему может там понадобиться.

– Вот я и выясню, – обрадовал меня Паша, козырнув, и отправился на поиски вверенного ему объекта.

В углу послышался Ленкин щебет:

– Дрюсик, а пойдем в беседку? Темнеет… Романтика!

– Ой, ребята, – была я тут как тут. – А можно мне с вами?

Я зябко куталась в джинсовку, сидя на краешке скамейки и глядя на звезды. Здесь, вдали от городской суеты, они кажутся ярче, теплее и заманчивее, они так и зовут к себе, и становится даже жаль, что люди не птицы и не умеют летать. На другом краю скамейки Ленка также отчаянно пыталась согреться и жалась к возлюбленному, который и был ей вместо джинсовки, поскольку обнимал Лену своими теплыми руками. Не стоит вспоминать, какими взглядами меня одарили за мое предложение посидеть втроем. Держу пари, Ленка сейчас ломает голову, что же с нами стряслось: то Юльке приспичило вместе с Андреем посмотреть на озера, то мне захотелось составить им компанию в такой явно интимной обстановке. Но все же категорично мне никто не запретил, всего лишь, ухмыляясь, намекнули, что им вроде как охота побыть вдвоем, а компания в этом случае расценивается как собачья пятая нога, но я это стерпела и, закосив под полную дурочку, не внимающую прозрачным намекам, поплелась за ними в глубь сада, памятуя о возложенной на саму себя ответственной миссии. Сидела наша троица уже довольно долго, мы с Ленкой успели здоровски замерзнуть, а Дрюшу открыто клонило ко сну.

– Может, пойдем? – робко спросила любимого Ленка, озвучив вслух то, о чем все трое приличное время мечтали про себя. – В постель хочу, погреться.

– Давай, – недолго думая ответил Андрей, согнав с себя дуновения сна, и, повернувшись ко мне, не преминул съязвить: – Ты как, с нами? Кровать широкая, поместимся!

– Дрюша! – противным голосом, растягивая гласные, заканючила Ленка, давая этим понять, что делить своего мужчину она ни с кем не намерена.

– Спасибо, но я откажусь, – изрекла я. – Я люблю спать головой на юг, тогда как Ленкина кровать смотрит на запад.

Поднявшись, мы вернулись в дом.

Как я только пережила эти два с половиной часа? Нет, хватит с меня слежки. Хватит с меня тайн, хватит с меня предателей. Завтра же будем колоть Щавелева вместе с Женькой. Да на него пару раз дунуть – и то достаточно, а если уж пустить в ход тяжелый Женькин кулак …Только у меня должен быть козырь. То, чем его взять. И сегодня я найду этот козырь.

В комнате было несравнимо более душно, чем на улице. После свежего холодного воздуха мне показалось, что здесь вовсе нечем дышать. Я поскорее открыла окно, высунув в него голову. Не то из-за духоты в комнате, не то по вине мыслей о расследовании, но так или иначе пот продолжал течь со лба ручьями, и зря я вертела высунутым наружу носом из стороны в сторону. Оставив щель в целях проветривания, я направилась в ванную, чтобы принять контрастный душ.

– Ну и темно же здесь, – заявила я раковине и зажгла свечу. – Так-то лучше.