Живые нити

— Я все пытаюсь понять. Откровенно говоря, я маг среднего уровня. Крови Оленя во мне — кот наплакал, — Алек мысленно отругал себя за неуместный каламбур, но Дина даже не улыбнулась, вслушиваясь в его слова. — Не может быть, чтобы в двадцать шесть лет у меня неожиданно проклюнулся дар. Поэтому я думаю, что были какие-то внешние факторы. И единственное необычное событие в то утро — пирожные с вашей волшебной скатерти, которые я съел. Я почувствовал себя странно почти сразу после чаепития. Что в них было такого?

— Ничего. Мы часто их едим, — она пожала плечами. — Вернее, иногда. Бабушка не любит, когда мы берем эту скатерть, потому что там слишком много сладостей. Для неё внуки — навсегда нерадивые дети, которые объедаются пирожными без меры. Поэтому мы с Лейлой используем её редко, так, чтобы родители не видели. В этом году доставали всего дважды. Я даже забыла, где она лежит.

— В ваших артефактах часто сокрыта сильная магия, — напомнил следователь. — Например, после твоего свитера я плохо чувствую связь с кровью Оленя, видимо поэтому голова почти не болит. В ином случае, я наверное не пережил бы такую резкую обратную трансформацию. Может, есть какое-то побочное действие от скатерти?

— Ничего такого, говорю же… — Дина задумчиво почесала подбородок. — На что это было похоже? Момент перед обращением в зверя?

Алек поднял голову, ловя солнце, и задумался.

— Всё стало четче, ярче. Чувства обострились до предела. Как во время звериного гона, только еще сильнее. Как будто… — острая, как лезвие мысль пронзила его сознание. — Это похоже на Гранулу. Я пробовал её однажды, но эффект был куда меньше. А голова на следующее утро чуть не раскололась, поэтому я больше не пил…

Он замолчал, наткнувшись на резко побелевшее лицо Дины. Её зрачки расширились, рот приоткрылся. Она пошатнулась и вцепилась в его руку, сжав до боли.

— Гранула? — протянула она шепотом. — Как я сразу не поняла…

— Что ты поняла?

— Мне нужно поговорить с бабушкой. Вернее, нет, сначала нужно… о боги, — повторила она, осеклась посреди фразы и подняла на него округлившиеся от страха глаза.

— Дина?

Она походила на маленького испуганного зверька, готового вцепиться зубами за любое неловкое движение. Алеку захотелось тряхнуть её за плечи, чтобы привести в себя, но он просто сжал её ладонь.

— Ты объяснишь, что случилось?

— Нет, я… — она снова замолкла. По её рукам побежали мурашки, такие крупные, что Алек не мог не заметить. Она медленно вытащила ладонь и прижала её к груди. — Мне… Мне кажется, нужно идти…

Дина отступила. Тень от дерева опустилась на её щеки, блеснули белки испуганных глаз. Она старалась взять себя в руки, но слишком сильно нервничала: костяшки пальцев побелели, а поджатые губы превратились в нить.

— Ничего не понимаю… — пробормотал Алек, внимательно вглядываясь в её лицо, но не предпринимая больше шагов к сближению. — Что происходит?

Она не ответила, но и не ушла, продолжая смотреть исподлобья, с болью и непонятной обидой. Алек почувствовал подкатившее к горлу раздражение, но заставил себя сконцентрироваться на Дине: такое поведение было странно даже для неё.

«Не время думать о личном, я в первую очередь следователь».

— Причем здесь Гранула? — продолжил он нарочито спокойным тоном. — Ты должна мне сказать. Я веду расследование, а ты скрываешь важную информацию. Как мне работать?

Она молчала. Чуйка тоже, но только дурак не понял бы, что девушка паникует и сомневается.

— Я хочу помочь, — не дождавшись реакции, Алек начал размышлять вслух. — Если это связано с Гранулой, то тут должен быть замешан Эстет. Он всегда замешан.

Как только он произнес это имя, Дина едва заметно дрогнула.

— Ты думаешь, что заказчик ограбления — Эстет?

— Ограбление не связано с Эстетом, — тихо произнесла она. — Серого Лиса мог купить кто угодно, а Сизый не из его банды.

— Откуда ты это знаешь? — он вскинул бровь. — По моим данным, наоборот, Сизый — из его банды.

— Яннис так сказал.

— А он всегда говорит правду, — хмыкнул Алек.

Дина поджала губы.

— Я никому не могу верить. Какая же я дура, — пробормотала она себе под нос, нахмурившись.

— Мне — можешь.

— Тебе — не могу!

— Чем я заслужил твое недоверие?

— Потому что полиция у него на побегушках, — взорвалась она наконец, вмиг сокращая расстояние между ними. — Думаешь, я не знаю, что вы все сидите у него на цепи, как прикормленные псы?

Алек отшатнулся.

— Следи за тем, что говоришь. Если бы ты была парнем, я бы тебе уже по лицу заехал.

— Так заедь!

— Тебе — не могу, — саркастически ответил он. В груди что-то ёкнуло. — Понятия не имею, откуда ты взяла этот бред. Весь наш отдел уже три года роет землю, чтобы отправить Эстета на каторгу. Я не сплю, отказываюсь от многих радостей жизни — всё ради того, чтобы свести с ним счеты. А теперь ты раскидываешься голословными обвинениями, ничего про меня не зная.

— Свести счеты… Какие? — прошептала она одними губами.

— Какая разница? — Алек досадливо прикрыл глаза. — Сама ты не очень разговорчива. Расскажешь, в чем дело?

Дина колебалась.