Живые связи

– Да. Оживление. Пробуждение. От животной формы к чему-то высшему, развитие, как вы говорите… – перевязанная рука Ратмира поглаживала мой живот и ноги до колен. – Только в естественной природе эти процессы длятся тысячи лет, сотни тысяч…

– А здесь?.. – выдохнула я, понимая, что мы подбираемся к сути, и от волнения заерзала на месте.

– Не двигайся так, – раздался сзади сдавленный смешок. – А то я не смогу рассказывать…

– Рассказывай, – скомандовала я, замерев и обратившись в слух. Между прочим, мне приходилось тоже нелегко. Тончайшая ткань и отсутствие нижнего белья сделали свое черное дело. Ощущения отличались неподдельной четкостью словно одежды не было вовсе. Но я не дала пагубным мыслям захватить себя. Мне надо было добраться до истины любым, даже порочащим, способом.

– Здесь необычное место, Алёна. Особый лес. Здесь все протекает быстрее. Ускоренная эволюция, это и есть конвалюция. Нет, не так… – он на секунду задумался, оставив вилку и запустив руку мне в волосы. – Теория эволюции – это учение, согласно которому живой организм приобретает новые черты, приспосабливаясь к окружающему миру, встраиваясь в него, словно в матрицу, меняя форму, подгоняясь, как ключ к замочной скважине, к окружающей жизни…

– А конва… люция? – голос предательски дрогнул от волнения. Я перестала есть и потянулась к стакану с водой.

– Мы считаем, что это возвращение к сути. Оживление. Оживление до разумного состояния. Это не приспособление к среде обитания. Это возвращение к тому, что и должно быть… – его черные глаза неотрывно смотрели на меня. Я повернулась и заглянула в сосредоточенное лицо. Глаза словно два отверстия в иной мир… слишком внимательные. Нереально тягучие. Мне показалось, что на их дне плескались маленькие оранжевые искры, выдавая сдержанную силу. А голос – слишком хриплый. – К тому, что есть во всем сущем. Это… как если бы они неожиданно проснулись и обнаружили себя разумными. Словно они это забыли, но вдруг открыли в себе одухотворенность. У каждого она своя.

– То есть… волты разумны? – затаив дыхание, спросила я. Новая разумная раса! Помимо людей! Вот будет переполох в научном сообществе, когда все об этом узнают. Как бы все это рассказать, выбравшись из лесной ловушки… И сохранив при этом разум (с честью пришлось распрощаться ради науки).

– Да, – ответ эхом отразился в моей голове, и мое сердце дрогнуло, провалившись туда, где переваривался помидор. – Разумны. Но разум на каждой стадии имеет свои границы. Волты образуют первобытное сообщество. У них своя культура, свои орудия труда. Рисунки. Речь. Но…

Ратмир замер и его лицо неожиданно помрачнело.

– Но что? – настойчиво воскликнула я, теребя супруга за рукав, когда, казалось, темный взгляд провалился глубоко внутрь.

– Они не могут овладеть письмом. Как мы ни старались, уже давно…

– Быть может, вы просто их неправильно учите, – беспечно произнесла я, откусывая завиток.

– Быть может… – хрипло шепнул он, поворачивая мое лицо к себе. – Ты им поможешь.

– Что ты имеешь…  – не понимающе спросила я, но резко осеклась, почувствовав, как мужская рука пробралась к юбке в попытке исследовать то, что прикрыто одним слоем шелковой ткани. – Эй! – возмутилась я, зашевелившись и пытаясь спрыгнуть с коленей. Однако негодяй держал крепко, а перевязанная рука оказалась неожиданно ловкой и настойчивой. А также невоспитанной и наглой, вызывая внизу меня мутные ощущения и заставляя сознание соскальзывать вниз не хуже садового слизняка на мокрой трубе. Пытаясь уйти от прикосновений, я инстинктивно привстала, не ожидая, что в этом вынужденном действии скрывается подвох. Однако моего небольшого движения хватило, чтобы рука резко дернула ткань платья вверх, оставляя стратегические места совершенно беззащитными.

Я подпрыгнула вверх, а потом, не удержав равновесия, ухнула обратно вниз. И опустилась весьма удачно. Для Ратмира. Моментально ощутив его внутри себя.

– Леший! – выкрикнула я от неожиданности, выпуская из рук огурец, который резво отпрыгнул в лоханку с салатом. Вокруг разлетелись брызги, запоганив окружающие закуски. Так и знала, что сидение на коленях ничем хорошим не закончится!

– Мне очень приятно, что ты меня так называешь, – раздался смешок сзади.

Я потянулась к стоящей неподалеку салатнице с целью огреть наглеца, делая попытку пресечь начавшееся бесчинство. Резко приподнялась вверх и поднималась бы и дальше, но тяжелая рука на талии пресекла движение. Я снова упала вниз, замечая, что возмущение внутри меня переплелось с любопытством. Боли не было, и Джит наверняка бы рекомендовала заняться исследованием вновь открытых ощущений. Я замешкалась, обдумывая эту мысль, и поднятая салатница так и не достигла органа мышления бывшего жениха и была вероломно откинута им в сторону. Я снова резко поднялась, чувствуя, что мужская гордость почти покинула мою поруганную натуру, но сильные пальцы вновь удержали мое движение на этом самом "почти". Почти до конца… И снова вниз.