Живые в эпоху мёртвых. Дилогия

Все посмотрели на старика. Дед неожиданно растерялся. Пауза затягивалась. Он так привык к тому, что к нему обращаются "дед", "дедушка", "уважаемый" или просто "вы", что ему как-то не пришло в голову сразу представиться. Пауза затягивалась.

— Ефимыч, — выпалил он. — Ефимыч меня зовите.

Сразу как-то стало легче. Они ели, изредка переговариваясь. Казарян сыпал витиеватыми комплиментами в адрес хозяюшки Вали и ее стряпни. Валя аристократично улыбалась в ответ. Единственным смятым моментом в завтраке получилась попытка разлить напитки. Кружка была только у Ефимыча. Валя хотела было бежать за кружками, но галантный Казарян просто взял с полок магические артефакты, ополоснул их под струей кипятка из кулера и раздал всем.

Внутри двух замысловатых небольших емкостей оказались обычные граненые стаканы самого что ни наесть столовского вида. Цельность емкостей нарушили, вытащив стаканы на волю. Казарян взял себе небольшой керамический горшочек, вытряхнув из него обычную сушеную ромашку. Даме предложили изящную чайную фарфоровую чашечку с блюдцем, которые, вероятно, принадлежали таинственной мадам Ядвиге.

Утренняя трапеза заметно улучшила общее состояние людей. Все происходило обычно и буднично. Страхи сразу отошли на второй план. Даже настроение улучшилось. За дверью иногда были слышны чьи-то шаги. С улицы доносились выстрелы, но уже никто на это не реагировал. Только Валентина и Тамик поглядывала на мониторы, установленные охранниками на столе, похожем на древний алтарь для кровавых жертвоприношений.

Недоросль стал застрельщиком и дирижёром разговора за этим не вполне обычным завтраком. С детской непосредственностью, он стал расспрашивать всех о том "а че за дела?", "какого нах тут твориться?", и т. д.

Он задавал подобные вопросы, а все остальные отвечали.

Больше всех говорил старик, может от того, что соскучился по тем временам, когда его спрашивали о чем-то еще кроме здоровья или о ком-нибудь из жильцов дома.

Он рассказал о странных наркоманах, об охранниках, о Лернере и его семье, о своем столкновении с бешеной дамой в подземном паркинге, о разговоре с Тришаковым. Самое странное, что он раньше как бы выключил воспоминания о том, как на него нападали и как он отбивался. Причем выключил до этого самого времени. А ведь тогда он чуть не погиб. Деда обдало сначала ледяным холодом, а потом бросило в жар.

— Ну, дед, ты даешь! — восхитился распорядитель завтрака. — Я бы, наверное, в трусы личинку отложил.

— Это была такая яркая брюнетка с гарнитуром от Кристис? — уточнила Варя, имея ввиду ювелирные украшения, напавшей на деда, бывшей женщины.

— Да не знаю я, какая у нее мебель, — немного удивился старик. — Она в соседнем подъезде живет. Постоянно криво свою машину ставит.

— Ну, да. Она еще мальчиков молодых любит. У нее постоянно юнцы какие-то живут, — вставил свои пять копеек адвокат. — Керхер, Крахер, Курхер. У нее какая-то еврейская фамилия.

— Крамер, — вспомнил дед. — Муж у нее немец. Клеями какими-то торговал. Фирма у него своя. Он погиб в прошлом году. Несчастный случай на охоте.

— Точно. Моя благоверная уговаривал ее квартиру продать, а потом юристов ей дала из "Правограда", они ей наследство оформлять помогали. Сука! — злобно сжал салфетку адвокат.

Не преминув возможностью, адвокат пожаловался на коварную сволочь супругу, а также параллельно рассказал свою историю.