Живые

Эмма пробегала записи по диагонали, ругая про себя чокнутого профессора. Но один момент ее заинтересовал. Короткий кусок – воспоминание о детстве.

…Работы тут на станции оказалось очень много. Родители были заняты целыми днями, и мы могли видеться только по вечерам. Два часа посещений детского уровня – вот и все, что выделила Гильдия для семей. Работникам положено было отдыхать здесь, на станции, к соблюдению режима относились очень внимательно. Потому маму и отца мы с братом видели не больше двух часов по вечерам. Мы ждали этого времени. Сережка плакал по ночам и звал маму. Но постепенно мы привыкли. У нас было все, что нужно детям. Планшеты, новые игрушки, много еды, собственные комнаты и возможность играть с детьми. Весь Второй уровень станции был оборудован для детей. В конце концов отец вообще перестал приходить. Говорил: «Работы много, и она интересная». Он не хотел тратить зря время. Мы иногда общались через планшет, короткие переговоры по вечерам. Поэтому специально спускаться к нам у отца уже не было резона. Приходила только мать, да и то очень скоро я понял, что не знаю, о чем с ней разговаривать.

У нас были вожатые – молодые девчонки, смешливые и ласковые. Были воспитатели, которые проводили с нами много времени. Были роботы, полностью обслуживающие детей и постоянно за ними присматривающие. И это было лучшее, что могла дать семьям Гильдия. Мать постоянно говорила, что нам всем очень повезло…

Да, это знакомые фразы. Эмма тоже так думала. Что повезло, что все классно и правильно. Вот только сейчас она так не думает.

И странно… Зачем каждый вечер навещать своих детей? О чем с ними говорить? Просто так смотреть на свое чадо и неловко подбирать слова? У ребенка в голове игры на планшете, гонки на магнитной доске и покупки в магазине. А тут сидит мама и странно смотрит и чего-то ждет… Профессор писал, что его младший брат, Сережка, даже плакал по ночам, тоскуя по матери. Почему?

Эмма вспомнила вдруг Соню. Конечно, родители просто привыкли к своим детям, вот как Эмма привыкла к Соне. Как Колька привык к ним обоим. Привычка? Или привязанность?

А у профессора этой привязанности очень скоро не стало, так, что ли?