Живый в Помощи(Записки афганца 1)

Случилось давно, а произошло вчера. Вчера пришлось пристрелить Бачу — преданную Аркаше овчарку-трехлетку. Она воевала с ним рядом, нога об ногу полтора года. Это была умнейшая профессиональная собака-сапер. Такие защитники, нередко выполнявшие роль живого ходячего миноискателя, были изначально обречены на короткую боевую службу.

Запахи тротила и прочих компонентов, какими напичканы мины разных стран, разрушали собачий организм. От постоянного вынюхивания и поиска снарядов у псов с ужасающей быстротой разрушалось зрение, слух, обоняние и осязание.

Виктор знал о сердечной привязанности друга к овчарке. И недуг, начавшийся у собаки, перенесшей три ранения, две контузии, спасшей более десятка десантников, а однажды — и самого Аркашу, надеялись все-таки одолеть.

Надежда умерла последней месяц назад. И до вчерашнего дня слепой, глухой, без нюха, со слезящимися глазами постоянно скулящий пес спал на коврике у Аркашиной кровати.

Сегодня ночью Бачу пристрелили.

Без Аркаши, но с его согласия, поскольку он не мог больше ничем помочь своему четвероногому другу и не было сил смотреть на его страдания.

— Ладно, — тихо просил Виктор Аркашу, робко стягивая его с бронетранспортера, — пошли в хату, помянем Бачу по-человечески…

Чекист

Война шла своим чередом. Ранним утром «метеошник» с недельной небритостью наконец выполз из своей станции и заковылял к командиру эскадрильи давать «метеодобро» на полеты. База вновь ожила.

Пилот: — Нолъ-семнадцатому взлет?

Руководитель полетов: — Ноль-семнадцатому взлет разрешаю.

Пилот: — Понял. Взлет разрешен.

Правый летчик вел отсчет времени разгона:

— 70, 80, 90, 100, НО… Отрыв! Левым!

Ноль-семнадцатый борт взлетел по-самолетному с креном тридцать градусов левьм разворотом. А за ним еще три «вертушки» ушли на очередной утренний облет.

Порыскав безрезультатно полчаса в указанном афганцем-информатором квадрате, четверка унеслась на север для самостоятельной прочески кандагарки. Два автобуса, шедших на подозрительно большой скорости, были моральным вознаграждением за неделю нелетной погоды.

— Витек! Ветер, — попросил командир вертолета.

Из носового пулемета ударила очередь по дороге. Определив по взбитой пыли направление ветра, командир борта Коля вдруг ни с того ни с сего запросил у «двадцатьчетверки» залп «нурсами» (неуправляемыми реактивными снарядами) перед автобусами с требованием остановиться.

— А что, мы без высадки? — спросил Виктор.

— Холодно, Витек. Пусть «духи» вылезут, а мы посмотрим на них свысока. Не понравится — сядем.

Залповая гроздь ракетами не вразумила водителей, как это обычно случалось с мирным транспортом. Автобусы напротив еще торопливее запетляли по дороге. Ситуация приобретала совершенно немирный расклад. Колька раздражался.

— Толя! — приказал он. — Еще залп! Последний предупредительный.

— Понял, — ответил Толя, командир "двадцатьчетверки".

Вздыбленная следующим густым пуском перед носом первого автобуса земля, вновь не заставила машины подчиниться.

— Точно — «духи»! Толя, мы — в круг, а ты — отработай! — скомандовал Николай.

— Понял: отработать, — ответил Анатолий. Уступив место зашедшему с высоты около тридцати метров для стрельбы «нурсами» и пушками вертолету, остальные три борта наблюдали за ситуацией. Залп!.. И десяток ракет кучно сошли с направляющих «двадцатьчетверки». От прямого попадания первый автобус переломился пополам. Продолжающая самостоятельно двигаться его носовая часть обильно усыпала дорогу фигурками людей. Вторая часть, нехотя перевалившись, рухнула в кювет.

Пронесшись над разрубленным транспортом, Толик уступил позицию для атаки второму борту. Второй автобус постигла та же участь, что и первый. Высадившаяся группа досмотра замешкалась, не решаясь сразу приступить к растаскиванию огромной кучи орущих, катающихся в огне людей.

— Ну, что зарылись?! Растаскивай!!! — заорал Виктор.

— Вот это дел-а-а…

Взамен ушедшей на дозаправку первой четверке вертолетов пришла следующая. Пара «восьмерок» приземлилась пулеметами в сторону навороченного. «Двадцатьчетверки» носились по кругу. Десантники с черными от сажи лицами, в прожженной одежде и автоматами за спинами растаскивали кого куда попало.

Хуже всего было то, что в разбитом транспорте среди подозрительных пассажиров-мужчин оказалось немало женщин и детей. Их в первую очередь засыпали снегом, чтобы хоть как-то остудить обожженные места на теле. На подмогу вызвали пару восьмерок царандоя, афганской милиции. Они забрали самых обожженных в Кабул. Других доставили на «Чайку» к Игорьку.