Живым приказано сражаться

– Кроме того, вы не знали и не могли знать, что неподалеку окажется именно этот старик. Ваша задача была войти в доверие тех, кто появится возле распятия. Ну а старик оказался там случайно. Он возвращался от меня. В лесу было неспокойно, мы слышали звуки боя, поэтому какое-то время я сопровождал старика, до того момента, когда вы встретились. И даже видел, как хоронили.

– Почему же не вмешались, если слышали, что идет бой?

– Я не Робин Гуд. Один против полсотни врагов в бой не вступаю. По крайней мере до тех пор, пока мне его не навяжут. Все, вопросы исчерпаны. Больше ответов не будет. Ваше имя, звание нас уже не интересуют. Кто должен выйти на связь с вами? Где и как это должно произойти? Кроме того, нас интересует, известны ли вам какие-нибудь имена польских подпольщиков.

– Я вам уже объяснил, кто я такой. Там, в удостоверении, есть записка, составленная сержантом Крамарчуком в доте. Она адресовалась мне.

Казимир отодвинул пистолет, взял бумажку, которую уже наверняка изучил, и начал читать, элегантно сбивая указательным пальцем левой руки пепел сигареты. «Комендант, прощай. Даю последний бой. Отомсти за меня. Кра…»

Дочитать Казимир не успел. Прыгнув на стол, Громов сильнейшим ударом ноги в шею сбил Казимира со стула и, подхватывая автомат, пяткой правой ноги нанес несильный, но резкий удар в голову Янека.

Уроки охотника Дзяня. Мог ли он предположить, как далеко от Дальнего Востока и в какой ситуации придется их впервые применить его ученику?

– Лежать! – крикнул он, полуприсев на столе и поудобней перехватывая автомат. – Старик, лицом к стене! Руки вверх!

Старик молча повиновался. Казимир, схватившись руками за глотку, катался по полу. Янек, похоже, еще был без сознания. Сунув пистолет в карман, Громов спрыгнул со стола, быстро ощупал офицера. В кармане у него был еще один пистолет. Совсем маленький. Он слышал о таких: их называли кто швейцарскими, кто дамскими. Говорят, были такие и у польских разведчиков, которых удавалось задержать на границе. Никакого оружия, кроме примитивного самодельного кастета, у Янека не оказалось. Отбросив его в сторону, Громов навел пистолет на старика и потормошил парня за волосы. Тот что-то промычал, но в себя так и не пришел.

– У тебя оружие есть, отец?

– Нет.

Он не поверил, подошел, чтобы обыскать. В это время старик развернулся и ударил рукой по автомату, который Громов держал в левой. Ударил неплохо, но выбить не смог, только отбил руку к груди.

Ударить его в ответ Громов не решился. Просто развернул к стене и обыскал. Пистолет был сзади, за брючным ремнем.

– Ты что, тоже разведчик?

– Тоже, – дрожащим голосом ответил старик. – Сдал я, как видишь. Да и не учили нас тогда, в наше время, всему этому. Это сейчас…

– Оттащи Янека в угол. Я еще раз обыщу офицера. Только не дури, пристрелю сразу же.

Старик молча подошел к парнишке, поднял его за шиворот и потащил в угол.

Громов ощупал спину офицера и, к своему изумлению, извлек из-за ремня еще один пистолет.

– Он что, ходячий арсенал? Где еще? – спросил старика. – Где еще, я спрашиваю! – крикнул Андрей, видя, что офицер уже приходит в себя.

– За голенищем, герр офицер.

Там была небольшая финка с лезвием, узким, как жало змеи.

– Тащи его.

Старик еле сдвинул Казимира с места. Но тот уже пришел в себя и, выругавшись по-польски, попытался встать.

– Лежать. В угол! Старик, посмотри, что с мальчишкой. Он жив?

– Живой, – ответил старик, даже не склонившись над Янеком. Висевшая на стене большая керосиновая лампа почему-то пригасла, в комнате стало темновато. Поэтому сам Громов рассмотреть лица мальчишки не мог. Тем временем Казимир сел.

– Неплохо выучили тебя, вошь фашистская, – прохрипел он, растирая рукой шею. Другая рука его потянулась за спину под китель.

– В голенище тоже ничего нет, – успокоил его Громов, подходя к столу и забирая свои документы.

Пришел в себя и Янек. Он что-то пробормотал, потом вдруг подхватился и ошалело осмотрел всех, кто был в комнате. Видимо, ему очень трудно было понять, где он и что здесь происходит.

– Извините, другого выхода у меня не было, – сказал Громов. – Но, в отличие от вас, я не буду столь маниакально недоверчивым. Если бы вы меньше горячились и спокойнее проанализировали ситуацию, вы бы поняли, что все ваши подозрения абсурдны.

– Я же говорил тебе, Казимеж, – проворчал старик. – Напрасно ты все это затеваешь.

– Помолчите, капитан.

«Надо понимать, бывший капитан, – подумал Громов. – Для службы он слишком стар».

– Ну ладно. Что будем делать, братья-славяне? Как расставаться? Я склонен думать, что мы все же больше союзники, чем враги, даже учитывая, что у нас разные взгляды на некоторые территориальные проблемы. Я прав, капитан? – обратился он к старику.

– Прав. Казимир никому не доверяет, это у него в крови.

– Закройте рот, пан капитан!

– Вы ведете себя, как истеричка, – заметил Громов. – Я понял, что мы с вами ни о чем не договоримся. Поэтому давайте поступим так: снимайте сапоги.

– Что?!

– Я говорю: снимайте сапоги. Капитан, переведите ему по-польски. Здесь теплая земля, Казимир. Снимайте, иначе я сниму их вместе с вашей башкой.