Жизель

Я не хочу пугать ее прикосновениями. Она поворачивается ко мне, и я поднимаю руку, чтобы она могла прислониться ко мне. Я сделаю все возможное, чтобы не прикасаться к ней и просто нежно обнять ее. Она кивает, прислоняется ко мне, и я чувствую сладкий аромат ее волос, как в раю. Я вдыхаю ее и откидываю руки в сторону, пока она засыпает.

Когда мы уже почти приземлились, она просыпается в самолете и в панике кричит. Бри бросается из задней части самолета и забирает ее у меня, укачивая ее.

— Шшш. Жизель, я здесь. Это я. Они не могут причинить тебе вреда, — шепчет она, и я в шоке смотрю на них.

Это похоже на то, через что я прохожу каждую ночь, только рядом нет никого, кто мог бы меня укачать. Джейден смотрит на них так, будто увидел призрака. Призрака, с которым он знаком. Капитан дает сигнал, что мы приземляемся, и я опускаюсь на колени, чтобы подхватить Жизель и отнести ее на место. Бри смотрит на меня, и теперь, когда она ближе, я вижу отчетливые синяки, и я смотрю на Джейдена. Он смотрит на нее и протягивает ей руку. Она берет ее и садится рядом с ним, прижимаясь щекой к его плечу.

Мы добираемся до дома, и я веду ее в гостевую спальню.

— Прости, мне приснился кошмар. Ничего страшного, — мягко говорит она.

— Я знаю, что произошло.

Ее глаза расширяются.

— Ты о чем? — Защищается она.

Я показываю ей медицинские записи из своего телефона, протягивая его ей. Она сползает с кровати, и я опускаюсь на колени рядом с ней.

— Посмотри на меня. Они были там сегодня ночью, и я не могу скрывать это от тебя. Я убью их, ты понимаешь?

Ее глаза смотрят в мои, и она содрогается.

— Ты не можешь. Это ничего не изменит, Нейт.

— Ты думаешь, что им все сойдет с рук, что я позволю им уйти, как будто все хорошо? Они смеялись над этим, и я не уверен, что они не попытаются сделать это снова. Я угрожал им, но проявил сдержанность, а сдержанность с такими людьми? Они путают ее со слабостью. Я не могу позволить тебе или Бри вернуться туда. Вы там не в безопасности. Хищники будут ждать и не остановятся, когда попробуют то, что не могут получить свободно. Бри останется с Джейденом, а ты останешься здесь. Мы разберемся с этим. Ты не в порядке, Жизель. То, что они сделали… Я читал медицинские отчеты врачей.

Я закрываю глаза от ярости, кипящей внутри от того, что я хочу сделать с этими мудаками. Я хочу разорвать их на части, чтобы причинить боль, которую они причинили ей. Она возвращает мне телефон, не желая смотреть на страницы, которые напоминают ей о том, через что прошло ее тело, заново переживая то, что они сделали с ней физически. Психически и психологически ей больно. Я знаю, что такое ущерб, что такое боль и бессилие заставить ее исчезнуть или отомстить.

— Жизель, я позабочусь о тебе, и ты должна мне доверять. Я никогда не причиню тебе вреда. Я помогу тебе.

— Как? Я повреждена, Нейт. Я сломана, и даже если ты попытаешься собрать меня воедино, это уже не будет прежним. Я никогда не буду прежней. Я не могу спать. Моя кожа горит от того, что я оттираю грязь, которая никак не хочет исчезать. Иногда я все еще чувствую их запах, и мне просто хочется блевать. Они должны были просто убить меня, — шепчет она.

— Не говори так. Я все понимаю, и тебе не стоит беспокоиться. Никто и никогда больше не сделает этого с тобой. Я даю тебе слово. Я защищу тебя, Жизель.

Я буду защищать ее и убью тех ублюдков, которые покусились на мое. Тюрьма — это недостаточно хорошо, не в моем понимании.

Я могу легко добиться их ареста, но для чего? Их отпустят, а потом снова придут за ними. Они — отморозки-наркоторговцы, которые питаются наркоманами, охотятся на молодых женщин, пришедших с той стороны трассы. Может, они и сломали ее, но они не знали, что она принадлежала кому-то, кто родился в их мире. Кто так же одержим темной душой, кто знает только боль и то, как ее причинить.

Они не знают, что Жнец придет и заберет их. Сейчас я собираюсь собрать воедино то, что они сломали и повредили, то, что принадлежит мне, то, что безумно нежно, к чему должен прикасаться я и только я.

— Давай искупаем тебя и уложим в постель, детка, — шепчу я ей в волосы. Я поднимаю ее и провожаю в свою комнату.

Она замирает, когда я кладу руку ей на поясницу.

— Я не причиню тебе вреда, поверь мне, — мягко говорю я.

Запустив ванну, я медленно раздеваю ее. Убедившись, что не напугал ее и не коснулся нежной или болезненной части ее тела, я понимаю, что должен помочь ей.

Она похожа на хрупкий кусочек стекла, который пытаешься собрать воедино, но он может легко разлететься на миллион кусочков, и тогда придется начинать все сначала. Я снимаю купальник с высоким вырезом и медленно стягиваю его на бедра, пока она переступает через него. Когда он полностью снят, я задерживаю дыхание, увидев ее шею, испещренную синяками, фиолетовыми и синими, обвивающими ее нежную кожу. Они в форме двух рук, которые обхватили ее так крепко, что просто чудо, что она еще жива и дышит.