Жизель до и после смерти

Лидии было очень интересно узнавать такие подробности о жизни Андрея. Когда она читала о его любви, она вдруг представила, что это она на романтическом свидании с ним, на месте этой дамы, к которой инстинктивно почувствовала неприязнь. Все происходит на берегу, мерно шумят волны, лунная дорожка сверкает на поверхности воды, он берет ее на руки и начинает целовать… Кровь прилила к ее щекам и дыхание участилось. Ах, какое это было блаженство, чувствовать его руки и губы на своем теле. Лидия задумалась, что бы она могла сделать, чтобы выразить свою любовь, как он писал о «той», и в недоумении замерла. Она не знала этого. Она сообразила, что даже всю сцену она представила точно такой, какая произошла с ней в Монте-Карло. Ничего больше она не знала об этом. Она покраснела оттого, что дала так разыграться воображению и что именно с Андреем в мыслях вела себя так несдержанно. Но мне ведь хочется, чтобы это было с Андреем — призналась вдруг она сама себе и покраснела еще больше.

В театре Лидия продолжала работать до изнеможения. Занята она теперь была почти во всех спектаклях и танцевала ответственные партии. Фокин часто просил ее помочь в его экспериментах. Бывало, что они с Мишелем часами танцевали его фантазии, которые иногда становились чудными фрагментами новых балетов, а порой так и оставались мимолетными фантазиями. Фокин очень любил работать с Лидией и говорил, что теперь, когда Анна Павлова перебралась окончательно за границу, только Лидия может заменить ее в лирических ролях, требующих кроме блестящей техники, всю душу и талант. Лидия тайком пробовала танцевать Лебедя и однажды решилась показать Фокину, что у нее получилось. Посмотрев, Фокин долго молчал, а потом сказал очень резко:

— Это все ерунда. Я поставил совсем не так!

На другой день он разыскал Лидию после репетиции и, взяв за руку и встряхивая ее, сказал так же резко и недовольным голосом:

— Вы танцуете совсем не так, но это не ерунда! Я должен извиниться. Это очень интересно — вы сопротивляетесь смерти до самого конца. Почему?

— Потому, что я получила смертельную рану, но мне не хочется умирать.

— Почему? — опять спросил он, но уже мягче.

— Потому что я хочу любить. Наверное, я влюблена?

— Лебединая песня? Да, пожалуй… Хорошо, давайте поработаем.

Лидия не думала, что Фокин считает ее лучшей танцовщицей. Она не была еще даже балериной и танцевала пока вторые роли. Непревзойденная Карсавина была на недосягаемой высоте и все знали, что Фокин не признавал ее только потому, что трижды сватался к красавице Карсавиной и теперь не мог простить категорического тройного отказа. Даже женившись на Вере Антоновой, Фокин все еще переживал это и демонстрировал свое пренебрежение к таланту Карсавиной. Но все же Лидии льстило, что Фокин часто занимает ее в своих балетах. За зиму они отработали весь репертуар Анны Павловой для Дягилевской труппы и вообще Лидия могла теперь заменить любую танцовщицу в любом балете Фокина, кроме Иды Рубинштейн, ее заменить никто не мог.

У театра после спектакля Лидию часто теперь поджидал Сергей Ильич Гурский, который сдержал слово и пришел к ней сразу по приезде из Монте-Карло. Он был очень обаятелен, дарил цветы и конфеты, провожал домой, приглашал иногда покататься на Острова. Лидия не была кокеткой, потому ей не доставлял удовольствия сам факт, что у нее появился серьезный поклонник, но сам Гурский ей нравился. Когда он узнал, что Лидия любит читать, он стал приносить ей новые книги. Они много говорили о Достоевском, споря, потому что Лидии нравилось не все, не все она понимала, принимая только простые и красивые в своих ясных и чистых истинах «Белые ночи», «Неточку Незванову» и потрясшего ее «Идиота». Лидия спрашивала Гурского о поэзии, но он ею не увлекался, и все-таки приносил ей новые книжки стихов и даже сам стал читать, чтобы было о чем поговорить. Так, однажды, видя ее рассеянное лицо и невнимание к его словам, он сказал внезапно с удивительной интонацией:

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далеко, далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф!

Лидия посмотрела на Гурского с изумлением и радостно засмеялась — так это было к месту.

— Как красиво! — сжав его руку, она задумчиво улыбнулась, — что это, Сергей Ильич?

— Это стихи Гумилева, вы читали его? Знаете, Лидия Викторовна, мне они очень понравились! Он, видимо, много путешествовал, и стихи об этом чудесны. Обязательно прочтите. Лидия Викторовна, благодаря вам открываются новые грани красоты, недоступные мне раньше. Я так счастлив, что вы дарите мне свою дружбу, — он поднес ее руку к губам и нежно на нее посмотрел.