Жизнь

Помимо браконьерства, которым я с тех пор бросил заниматься, я веду вполне джентльменскую жизнь. Слушаю Моцарта, много-много читаю. Я поглощаю книги пачками. Могу читать что угодно. И, если мне книга не нравится, я её спокойно бросаю. Что касается художественной литературы, то для меня это Джордж МакДональд и Патрик О’Брайан. Я влюбился в его стиль с первого раза, с самого «Хозяина морей». Не столько из-за Англии времен Нельсона и наполеоновских войн, сколько из-за человеческих отношений. Есть у него эта основа. И конечно же, когда у тебя герои одни посреди чертова океана, все становится виднее. Просто великолепные описания характеров, которые до сих пор сидят у меня в голове. Это история о дружбе, товариществе. Джек Обри и Стивен Мэтьюрин всегда мне немного напоминают Мика и меня. История, в первую очередь британские военно-морские силы в тот период, — это мой конек. Армия в те дни ничего особенного не представляла. Интересное — это как раз флот, парни, которых тащили туда против воли знаменитый «пресс». Чтоб такая машина работала, нужно было сколотить из кучи упирающегося народа исправную команду, и здесь я вспоминаю Rolling Stones. У меня всегда какое-то историческое чтиво в руках. Эпоха Нельсона и Вторая мировая занимают верхние позиции в списке, но я не брезгую и древнеримскими делами и кое-чем из британского колониального периода — «Большая игра»[201] и все такое. У меня неплохая библиотека дома, где множество таких томов, с полками из темного дерева, которые доходят до потолка. Здесь мое укромное место, и здесь же со мной приключилась одна неприятность.

Никто мне не верит, когда я говорю, что просто искал анатомический атлас Леонардо да Винчи. Книга немаленькая, а все большие тома запиханы у меня под самый потолок. Я достал стремянку и полез наверх. Полки держатся на таких маленьких штырьках, а на полках сверху тяжеленные томищи. И когда я дотронулся до полки, штырек выпал, и вся ебаная груда книг полетела прямо мне в лицо. Бах! Я шмякнулся о письменный стол башкой и отрубился. Очнулся неизвестно сколько времени спустя, наверное, полчаса, и все болит. Прихватывает — ой-ой-ой. А вокруг меня огромные тома. Я бы посмеялся над иронией ситуации, только никак, потому что слишком больно. Хотел про анатомию справиться, говоришь: «Я вскарабкался по лестнице на второй этаж, еле дышал. Я просто думал, поднимусь к жене и погляжу, как оно будет поутру. Поутру стало еще хуже. Патти спрашивает: «Что случилось?» «Да так, упал. Всё нормально». Но дышу все равно с трудом. Три дня я тянул, пока не сказал Патти: «Родная, надо мне, наверное, съездить провериться». И оказалось, что ничего у меня не нормально: проткнул себе легкое. Наш европейский тур, который уже планировалось начать в Берлине в мае 1998-го, отложили на месяц — один из редчайших случаев, когда из-за меня задержали гастроли.

А через год я проделал все то же самое с другого боку. Мы только-только прилетели на Сент-Томас, это Виргинские острова, и я намазался маслом от загара. И по-молодецки запрыгнул на какой-то глиняный сосуд, чтобы посмотреть через забор, но масло меня и подвело. Я поскользнулся — хрясь! У жены был с собой перкодан, так что я просто заел это дело кучей болеутоляющих. И я не подозревал, что сломал три ребра на одном боку и продырявил второе легкое, пока где-то через месяц не пошел на осмотр перед туром. Тебя должны всего проверить, сделать тесты на беговом тренажере и всю прочую фигню. А в конце тебе делают рентген: «Да, кстати, у вас были сломаны три ребра и дырка в легком справа. Но все уже затянулось, так что можно не беспокоиться».

Когда я дома, то готовлю себе сам, обычно колбаски с пюре (рецепт прилагается) — с некоторыми вариациями в плане пюре, но и то не особенно. Или еще какую-нибудь классику из английской стряпни. Я привык питаться по-своему, да еще и нерегулярно, — это из-за гастрольного расписания, когда у тебя все не как у людей. Я ем, только когда хочется, что для нашей культуры практически беспрецедентно. Перед тем как идти на сцену, тебе не до еды, а когда уходишь, то нужно обождать час или два, пока не схлынет адреналин, а это уже где-то ближе к трем часам ночи.