Жизнь адмирала Нахимова

Четвертого февраля 1818 года гардемарины выстроены в шеренги от края громадной столовой залы. Инспектор классов, капитан-поручик Марк Филиппович Горковенко, подходит к столу и деликатно сморкается. Канцелярский служитель кладет перед ним экзаменационный журнал. Двести глаз с трепетом и надеждой смотрят на широкие белые листы.

Павел сумрачен. Ему кажется, что вице-адмирал Гаврила Сарычев остался недоволен его ответами.

Разумеется! Он заставил Павла идти из Охотска к Курильским островам ("дались адмиралу эти острова, будто каждый должен ходить по пути Сарычева"). Приказал идти при противных ветрах сряду три недели, потом на месяц уложил в туманы, привел в дрейф с течением в два с четвертью узла, нагнал шквалы последовательно через все румбы, сломал ему фок, порвал все лиселя и расщепил брам-стеньгу. А когда все же Павел управился, адмирал с торжеством заявил: "Ну, Нахимов, вы погибли, у вас давно нет воды. Про воду вы забыли вовсе". И все члены комиссии расхохотались. Ясно, по практике ему поставят самое большое - изрядно.

- Павел, - шепчет ему беззаботный Иван, - ты унтер-офицер!

- Я?

С волнением он слушает:

- Всего по представлению комиссии и его превосходительства вице-адмирала и господина директора утверждено морским министром, его высокопревосходительством адмиралом и кавалером, унтер-офицерами 15 гардемаринов. Поставлены они по старшинству...

- Арифметика, геометрия плоская, сферичная, тригонометрия и геодезия весьма хорошо у Станицкого, Дудинского, Рейнеке, Соколова, Чигиря, Нахимова-первого (это у него, у Павла!), Кучина. Также практика и эволюция.

"Что? Практика - весьма. Ах, чудесный адмирал! Так он только посмеялся. Ну, да это же надо было сразу понять".

- Алгебра и вышние вычисления, механика, теория морского искусства, опытная физика, корабельная архитектура, артиллерийская фортификация Дудинский, Нахимов-первый, Рейнеке... У них же история и география весьма хорошо. Российская грамматика - очень хорошо.

Павел качается в тумане. Иван опять шепчет, на этот раз с простодушным удивлением:

- Пашка, и я с отличием - двадцать второй. И не с конца, право. В третьем десятке из сотни. Правда, здорово?

В воскресенье в последний раз Павел отбивает шаг на корпусном параде. После литургии они снова в зале. Стоит торжественная тишина.

Весь корпус замер в ротных колоннах. Весь корпус слушает. "Производятся на вакансии по флоту в мичманы и из списков по корпусу выключаются..."

Один за другим подходят новые мичманы к столу, где перед генерал-майором Баратынским лежит печатный лист присяги. Ее знают все кадеты, но сейчас опять читали, и когда Павел берет перо для подписи, для него с новой силой звучат идущие к сердцу слова: "...и для своей корысти, свойства, дружбы и вражды против должности своей и присяги не поступать".

Он на мгновение задержался и потом твердо выводит: "Мичман Нахимов 1-й".

Курс взят. Куда он приведет?

Глава вторая.

На фрегате "Крейсер"

1

Когда наполеоновские войны окончились, русские моряки предприняли ряд кругосветных плаваний с научно-исследовательскими целями. За Крузенштерном и Лисянским второй раз идет в Тихий океан Головнин. Совершают плавания Коцебу и Васильев. В 1819 году снаряжается экспедиция в южные полярные моря. Ее поручают участнику путешествия Крузенштерна капитану 2-го ранга Фаддею Фаддеевичу Беллинсгаузену и лейтенанту Лазареву 2-му.

Мичман Павел Нахимов стоит вахту на тендере "Янус", когда шлюпы "Восток" и "Мирный" с попутным ветром покидают Финский залив. Вахтенный начальник велит салютовать семью выстрелами из маленьких шестифунтовых пушек, поднимает сигнальные флаги - счастливого плавания! - и долго удрученно следит за маячащими на крупной зыби кораблями южной полярной экспедиции.

Николай Бестужев просил своего товарища по корпусу Михаила Лазарева взять Павла в плавание, и Константин Торсон, ушедший лейтенантом на "Востоке", тоже ходатайствовал за него, и добрый Платон бегал по министерским канцеляриям с запиской вице-адмирала Карцева, и все-таки Павел не получил вакансии. Все мичманские места лично распределил министр маркиз де Траверсе.

"Когда же теперь представится новый случай к дальнему плаванию? Может быть, никогда? Может быть, лучше уйти из флота, как нынче сделал брат Николай, как подумывает об этом Платон? Или предоставить свою судьбу усмотрению начальства, как беспечный Иван?"

На этот раз он недолго предавался унынию. В конце концов ему только восемнадцать лет, время не ушло, а тендер "Янус" прекрасное, послушное судно. Нельзя не полюбить "Янус", однажды увидев режущий волну острый форштевень и плывущий над водой белый бушприт. У "Януса" легкий корпус с узкими обводами и строгая красота в его парусах, когда восьмиузловым ходом он бежит в бейдевинд. Поэтому Павел с огорчением оставляет тендер для службы на берегу в Гвардейском экипаже.