Жизнь актера

В это время газета «Се суар» заказала Жану статьи, оставив за ним право выбора темы. Тогда Жан написал серию поэтических и увлекательных статей об Оле. Якобы настоящий Ол умер и его призрак возвращается, чтобы вновь завоевать звание чемпиона. Каждый вечер одна страница газеты была посвящена Олу Брауну — поэту бокса. Импресарио начали прислушиваться. Они предложили один матч в зале

Ваграм, рассчитывая, что смогут его заполнить при такой рекламе. Зал был полон. Когда появился Ол Браун, со всех сторон посыпались оскорбления: «Поэт! Танцовщица!»

Репортеры больше фотографировали Жана, чем боксеров. Матч продлился четверть раунда. Противник получил нокаут. Его унесли в бессознательном состоянии в раздевалку, в то время как зал устроил овацию Олу. Кажется, нужно было провести двенадцать матчей, чтобы он мог вновь встретиться с Сангили, который все еще удерживал звание чемпиона. Жан водил меня на все матчи, репортеры продолжали нацеливать на него объективы. Ол выиграл все одиннадцать матчей нокаутом. Он был великолепен: высокий, худощавый, настоящий кузнечик. Противник, всегда оказывавшийся ниже ростом, никогда не знал, с какой стороны нанести удар. Время от времени Ол легонько ударял противника перчаткой по спине, как бы говоря: «Я здесь», затем наносил удар. Сам он терпеть не мог получать удары. Его высокий рост помогал ему избегать их. Ол говорил, что начал заниматься боксом, потому что в детстве ему сломали нос, хотя все считали, что нос у него сломан в бою. Иногда он выходил на ринг полностью одетый, всегда в очень элегантном костюме, свитере и кепке. Его раздевали прямо на ринге. Оскорбления сыпались градом. И каждый раз нокаут вызывал крики «Ура!».

В день матча с Сангили я подумал, что он проиграет. Ему было тридцать шесть лет, а нужно было выдержать пятнадцать раундов. В какой-то момент Ол понял, что если он продержится до конца, то выиграет по очкам. С окровавленной надбровной дугой он упорствовал, отбиваясь от противника. Я больше не мог смотреть на Жана, которого беспрерывно освещали вспышки фотоаппаратов. Наконец раздался гонг, рука Ола взлетела вверх. Он победил. Разумеется, некоторые вообразили, что Жан хотел заставить говорить о себе, удивить, устроить новое зрелище, тогда как он думал только о спасении человека. Я всегда изумлялся тому, как истолковывали его поступки и написанные им произведения.

Один биограф недавно написал, что, несмотря на все услуги, которые Марсель Килл оказывал ему, будучи его гидом во время путешествия «Вокруг света в восемьдесят дней», это не помешало ему заменить его Жаном Маре.

Еще один биограф, описывающий самого себя.

Жан никогда никого не прогонял. Марсель Килл ушел сам, полюбив прелестную девушку, и Жан продолжал помогать ему.

Марсель являл собой смесь чистоты, безумства и необузданности. Он обладал огромным очарованием, которого я не встречал больше ни у кого, кроме Алена Делона.

Однажды я нашел Жана с переломанными ребрами и распухшим лицом. Марселя объял непонятный приступ безумия. Я хотел наказать его. Но он, как ребенок, обливаясь слезами, просил прощения и повторял: «Я чудовище, я чудовище. Я ударил Жана, я, обожающий его». Он был искренен и трогателен.

Вернув звание чемпиона, Ол провел один матч с Ангельманном — и вновь победил нокаутом.

Когда он решил оставить большой спорт, Жан договорился с цирком «Амар», чтобы Ол смог поехать в турне. Затем он должен был вернуться в Америку и открыть там тренировочный зал.

Почему ему отказали в паспорте, я не знаю. Жан написал президенту республики письмо, в котором говорил, что никогда не просил милостей для себя, но хотел бы, чтобы помогли Олу Брауну. На следующий день солдат муниципальной гвардии принес паспорт.

Ол уехал в Америку. Так как шла война, мы долго не получали от него известий. Позднее Жан узнал, что он работает мойщиком посуды в одном из баров Гарлема. Жан поехал в Нью-Йорк, нашел Ола, дал ему денег и обещал помочь. По возвращении во Францию он встретился с Марселем Серданом, рассказал ему об Оле, и тот, в свою очередь, пообещал открыть тренировочный зал, которым будет руководить Ол.

Сердану суждено было погибнуть в авиационной катастрофе, а Ол скончался от туберкулеза в одной нью-йоркской больнице.

Если бы мне пришлось перечислять всех друзей, которым помогал Жан, мне не хватило бы этих страниц.

11

В том же 1939 году мне много раз предлагали сниматься в кино. Хотелось дебютировать удачно. Из-за болезни я пропустил первый фильм, сценарий которого меня очень заинтересовал, — «Ночь в декабре».

В другой раз это был «Человек, который ищет истину» с Ремю. Автор сценария Пьер Вольф заведовал отделом критики в крупной газете. Он счел необходимым предупредить меня, что, если я откажусь сниматься, он меня «утопит». Именно поэтому я отказался, хотя охотно работал бы с Ремю. Наконец, меня пригласили попробоваться на роль де Грие в «Манон». После просмотра продюсеры и режиссер заявили, что я скорее Дантон, а не де Грие.

Жан, возмущенный таким забавным утверждением, написал стихи.