Жизнь актера

Мы больше не говорим о «Вакхе». Я предполагаю, что Жан отдаст пьесу в «Комеди Франсез», тогда я буду в ней играть. Если же он не отдаст пьесу в «Комеди Франсез», тогда я не смогу в ней играть. Таким образом, дружеские чувства Жана не будут подвергнуты испытанию.

Пьеса была поставлена в театре «Мариньи» Жаном-Луи Барро. Через неделю репетиций он попросил заменить Эдуара Дермита. Барро уж никак нельзя было обвинить в предвзятости.

Костюмы и декорации Жана Кокто были замечательны, постановка Барро —просто великолепна. Жан Десайи, на мой взгляд, как и я, слишком стар для роли Вакха, и внешность его не идеальна для этой роли. Но он очень талантлив, что гораздо важнее. Все исполнители играли безупречно. В то время я снимался в Жуанвилле. По дороге в театр «Мариньи» путь мне преградил густой туман... Определенно, даже природа хотела помешать мне стать свидетелем реакции Франсуа Мориака! И все же я приехал вовремя и посмотрел спектакль. Пьеса была на высоте. Вера кардинала бесспорна, так же как и его желание спасти Ганса для вечной жизни. Франсуа Мориак поднялся до окончания спектакля, заявив во всеуслышание, что это кощунство, и покинул театр.

Жан очень переживал. Мориак написал суровую статью, свидетельствующую о том, что он пришел на спектакль, с предвзятым мнением.

Жан ответил другой статьей, умной и страстной, озаглавленной «Я тебя обвиняю».

И вот я снова в «Комеди Франсез». Мне позвонила Луиза Конт, организовавшая встречу с администратором театра П.-А. Тушаром. Я соглашаюсь поступить в «Комеди Франсез» при условии, что буду ставить «Британика», взяв на себя режиссуру и декорации, и дебютирую в роли Нерона. Тушар дал согласие. Я спросил, не боится ли он скандала (я и не предполагал, как близок к истине).

— Мне нужен приток свежих сил, — ответил он.

Достаточно ложных положений. Моим настоящим положением станет «Комеди Франсез». И как только такое могло прийти мне в голову?

Я прошу, чтобы Мари Белл играла Агриппину.

— Она еще никогда не играла роль матери и вряд ли согласится, — говорят мне.

Я выстраиваю вокруг нее остальной состав исполнителей: Рене Фор, Кларион, Ролан Александр, Жан Шеврие, Луиза Конт. Мой основополагающий принцип — не говорить громко, не выкрикивать государственные или любовные тайны. Однажды я случайно услышал, как одна исполнительница говорила своему партнеру: «Делай, как он требует. На публике будешь играть, как захочешь». По-видимому, дисциплина не является обязательной в этом театре. Но в целом я почти доволен спектаклем.

За неделю до генеральной репетиции меня вызвали в контору администрации. Там были Жан Мейер, Жюльен Берто и П.-А. Тушар.

— Вот что, — сказал Берто, — мы считаем, что твоя постановка не в духе «Комеди Франсез», ты должен выбрать инспектора между Жаном Мейером и мной.

Я становлюсь на дыбы:

— Я считаю свою постановку в духе «Комеди Франсез», а также единственной постановкой, достойной этого театра, и отказываюсь от наблюдателя. Скажи-ка, Жюльен, разве ты не говорил несколько лет назад, что в «Британике» мне удалось то, что не удалось тебе?

— Это правда, но ведь это было не в «Комеди Франсез». Если ты не примешь наше предложение, спектакля не будет.

— Если спектакля не будет, я подаю в отставку.

Вернувшись домой, я позвонил Жану в Сен-Жан-Кап-Ферра. Он был возмущен и одобрил мое решение. Через полчаса он позвонил сам.

— Я подумал: если ты не будешь играть, скажут, что твой спектакль был плох. Ты должен играть. Что сможет сделать инспектор за неделю? Ничего. Соглашайся и играй.

Как сказать о том, что я передумал? К счастью, позвонил сам П.-А. Тушар. Он в отчаянии. Оказывается, это комитет решил назначить наблюдателя. П.-А. Тушар считает, что если я снова уйду из «Комеди Франсез», так ни разу и не сыграв, пресса поднимет шум.

Я заставляю себя упрашивать, зная заранее, что соглашусь, хотя такое поведение мне претит. Господин Тушар облегчил мне задачу. В конце концов я соглашаюсь и выбираю Жюльена Берто в качестве инспектора.