Жизнь Антона Чехова

Написал Александр и Мише: «Мать до моего приезда <…> обо мне твердо и неустанно думала, что я именно и есть главный жулик, способный сбить тебя с толку и сговориться с тобой. Услышав, что я у Ивана подписал отречение, она поклонилась мне чуть ли не в ножки <…> Писем Суворина отдавать мне не хочет, потому что „не велел Миша“. В общем старухи не скучают, хохочут <…> и своим положением довольны»[613].

Евгения Яковлевна радовалась и пышному ялтинскому саду, и своему материальному благополучию, и поездкам на автомобиле — новом транспортном средстве, связавшем Ялту с железнодорожным вокзалом. Умерла она в 1919 году в возрасте восьмидесяти четырех лет.

Маша оставила учительское поприще и, движимая чувством долга, решила посвятить себя превращению дома в Аутке в святилище писателя Антона Чехова. Опубликовав (с купюрами) переписку Чехова и посвященные ему воспоминания, она всю оставшуюся жизнь отдала заботе о чеховском архиве. Никогда не выпуская наследие брата из рук, она сохранила его, пронеся через революцию, гражданскую войну, годы сталинского террора и немецкой оккупации. От личной жизни она совсем отказалась[614]. В Мисхоре она купила себе для проживания дачу, которую накануне революции продала за бриллианты ялтинскому дантисту. Умерла она в 1957 году на девяносто пятом году жизни.

Александр вновь погряз в пьянстве. В 1908 году Наталья выставила его из дома, невзирая на его горькие мольбы о пощаде[615]. Свой век он доживал на даче под Петербургом в компании прислуги, собаки Дюди и экзотических кур. В 1906 году Александр опубликовал теплые и яркие воспоминания о детстве брата Антона. Маша и Миша, придя в негодование от непочтительных отзывов Александра об отце, прекратили с ним общение[616]. Умер он от рака горла в 1913 году. В некрологе о нем было сказано: «Целый год он носился с этой тяжкой болезнью, сознание ее неизлечимости страшно угнетало его, и он пережил многие часы тяжелых физических и нравственных мук. Успокоился он 17 мая в девять часов утра».

Маша писала Ольге, что никто из родных на похоронах Александра не появился[617]. Миша проработал в контрагентстве Суворина до 1906 года. Как и Маша, он счел своим долгом стать биографом Антона Чехова; умер он в 1936 году. Его сын Сергей посвятил себя собиранию архива, связанного с прочей чеховской родней. Ваня продолжал учительствовать. В декабре 1917 года его сын Володя, зная о том, что неизлечимо болен, застрелился из револьвера, украденного из письменного стола кузена Михаила. Сломленный несчастьем и потерявший силы от голода, Ваня умер в 1922 году спустя год после своего шестидесятилетия.

Сын Александра, Коля, списанный на берег матросом, появился в Ялте у Маши, «жалкий и рваный». Маша снабдила его деньгами на поездку в Сибирь, прося «больше никогда не показываться в Ялту». В 1911 году он снова возник на пороге чеховского дома. «Я рыдала, потому что мне его жаль», — писала Маша Ольге. Во время революции Николай вернулся в Крым, сошелся с женщиной почти на четверть века его старше и завел небольшое хозяйство с курами и коровой. Оставаясь в душе моряком, он регулярно делал записи в своеобразном бортовом журнале[618]. Николай приветствовал большевиков и, возможно, погиб от пули белогвардейцев, спасавшихся бегством от Красной армии. Его брат Антон, освоивший типографское дело, был призван в армию в 1908 году; к 1921 году его, вероятно, уже не было в живых[619].

Младший сын Александра, Михаил, тоже страдал от алкоголизма и нервных расстройств. Друзьям он признался, что был совращен родной матерью. Наталья умерла в 1919 году, и Михаил сразу забыл дорогу к ее могиле. Благодаря артистическому таланту он стал звездой Московского Художественного театра. В 1915 году он тайно сбежал с возлюбленной Ольгой Книппер, племянницей вдовы Антона Чехова. Брак их распался вскоре после рождения дочери, Ольги Чеховой. В двадцатые годы и Михаил, и его жена с дочерью — все оказались в Германии. Впоследствии Михаил преподавал актерское мастерство по системе Станиславского в Голливуде. Его бывшая жена, теперь ставшая Ольгой Чехофф, сделала карьеру киноактрисы, фотографировалась с Гитлером и как разведчица работала на Сталина. Благодаря ее усилиям нацисты во время войны пощадили чеховский дом в Ялте[620].

Ольга Книппер-Чехова, как и Маша, умерла, когда ей было за девяносто. Всю свою жизнь она оставалась надеждой и опорой Московского Художественного театра; в середине тридцатых годов, когда МХТ стал любимым театром Сталина, она вполне успешно вписалась в его новое идеологическое направление.

Суворин постепенно уступил бразды правления своей империей сыну Алексею, чья неврастения уже начинала граничить с помешательством. В 1912 году Суворин умер от рака горла, как и годом позже Александр Чехов, мужественно перенеся выпавшие на его долю страдания. Письма Суворина к Антону Чехову исчезли из виду в 1919 году. Его сыновья бежали из России и нашли пристанище в Югославии и Франции. Алексей покончил с собой, отравившись газом в Париже в 1937 году.