Жизнь Бетховена

Как-то под вечер я грустный
Брел домой в пустую келью,
Отворил — и свет увидел,
Звавший скорбного к веселью.

То любви орлиным взором

Цель нашел мой друг заветный,
Чтобы кинуть луч надежды
В тьму печали беспросветной.

Да, я бюст его увидел, —

Дух, кому нет равных в мире,
Гор заоблачных он выше,
Моря глубже он и шире.

Буря, воющая в Альпах,

Шторм, ревущий в океане.
И бетховенское сердце —
Звук в священном урагане, —

В них оплот я обретаю

Для борьбы с судьбой гнетущей,
Для того, чтобы с улыбкой
Встретить гибель райских кущей.

Я люблю и отрекаюсь,

Я блаженной смертью скован,
Рвусь без ненависти в битву,
Слыша скорбь твою, Бетховен.

Если песнь твоя ликует,

Искрясь жизнью, полной силы,
Тот восторг дионисийский
Раскрывает все могилы.

Если гневается песня.

Это гнев святого боя:
Перед волей человека
Ад бежит, от страха воя.

Ходят волны, брызжут волны,

Спад и всплеск, и шелест пенный.
То не море ль, мир объемля,
О любви поет священной?

Иль на раковине пестрой

Пляшут эльфов вереницы?
Иль в ветвях кораллов грезят
Неродившиеся птицы?

Чу! Все тише! Эти звуки

Ты подслушал в час весенний.
Ими первый сон младенца
Овевал природы гений.

Он лучи луны, как струны,

Натянул в горах над бездной.
И во тьме земной в кристаллы
Обратил их ритм железный.

И, покорны чарам дивным,

Расцветают роз бутоны,
Журавли несутся к югу,
Слыша бурь осенних стоны.

О, судьба Кориолана!

Где борьбы и злобы муки?
Как надломленны и скорбны
Завершающие звуки!

Он, так буйно все поправший

В заблуждении высоком,
Опустил глаза бессильно,
Побежденный мстящим роком!

Обречен! И вот стоит он,

Буре скорбных дум внимая,
Благородный лик героя
Омрачила скорбь немая.

Чу! Рубеж времен — я слышу

В хоре звуков раздвоенье.
После битв и горя людям
В нем сияет примиренье.

В бурном трепете симфоний,

В блеске вихря их святого,
Вижу, Зевс летит на туче
Кровь стереть с чела Христова.

Слышу зов любви великой,

Зов, ко всем сердцам летящий,
Чтобы старый мир и новый
Слить в один, непреходящий.

Много лет спустя Рихард Демель подхватил эту последнюю мысль Ленау, сочетая с ней имя Бетховена в своей поэме «Иисус и Психея».

* * *

Вслед за Берлиозом от имени Франции воздают почести Бетховену Жорж Санд и Ламенне, Бальзак и Делакруа. Бальзак отомстил за Бетховена Россини и Стендалю.