Жизнь Бетховена

Старший сын Марии-Терезии именует себя монархом-философом. Уже двенадцать лет он носит титул германского императора; однако, обладая опытом путешественника, будучи связан с французскими писателями, наученный суровой критикой, которой подвергалась его сестра Мария-Антуанетта, он стремится установить царство разума в своих владениях, покорных традициям и предрассудкам. Даже в условиях республики подобная программа была бы сочтена вызывающей. Наследник Марии-Терезии воспринял идеи того немецкого историка, который под псевдонимом Феброниуса оспаривал церковные установления и власть папы над епископами. «Иозефизм» предоставляет главе государства право вмешательства в дела церкви, издания законов, касающихся культа и церковных служб, установления границ епархий; семинарии подчинены надзору университетов, некоторые монастыри закрываются, вместо других открыты школы. Максимилиан-Фридрих в Кельне одобрил эти положения. В 1786 году князья церкви созвали конгресс в Эмсе, чтобы составить «пунктуацию», то есть памятную записку: двадцать три параграфа ограничивали папские права в соответствии с доктриной Феброниуса. Кельнский нунций Пакка пресек эту дерзкую попытку. Но Иозеф II поддержал сторонников обновления; он намерен уничтожить монашеские ордена как философствующие, так и нищенствующие, учредить гражданскую форму брака и развода; в 1781 году эдиктом о терпимости он решился обеспечить православным и протестантам свободное исповедание их; религии; он хочет уничтожить крепостное право, отменить некоторые привилегии в пользу централизованного государства, запретить пытку, сделать более справедливой налоговую систему; создать систему общественного призрения для бедных, узаконить установления отцовства, взамен рекрутчины ввести добровольную вербовку. Этот странный монарх испытывает отвращение к деспотическому режиму; на придворные празднества он является в военной форме и сапогах, приводя в негодование своего церемониймейстера; слугам не разрешает преклонять перед ним колено; сам принимает простых людей, много работает; подчеркивая свою неприязнь к роскоши, спит на тюфяке, набитом кукурузной соломой, укрываясь: оленьей шкурой. По правде говоря, он не избежал противоречий; палочные наказания сохранены, так же как и конфискация имущества в пользу казны. Но крестьяне ему преданы: он защищает их от помещиков, разрешает расширять хозяйство, стремится ввести единое имперское законодательство и упразднить феодальные права. Во многих начинаниях Иозеф II потерпел неудачу; он стал жертвой не столько даже злой воли своих чиновников, сколько противодействия населения. Общественное развитие Австрии далеко еще не достаточно, чтобы позволить проведение рациональной политической программы. «Почва, — поясняет Альбер Сорель, — была слишком тщательно прополота иезуитами, чтобы оказаться пригодной для появления обильной растительности». В 1774 году в Вене делают попытку основать академию в целях развития немецкой литературы; пригласили даже Лессинга; затея эта не была осуществлена. В эту пору всеобщего подъема Австрия выдвигала лишь музыкантов и увлекалась только развлечениями. Эта сторона жизни австрийской столицы развивалась особенно успешно; знаменитая «Комиссия нравов», учрежденная Марией-Терезией, суровый личный пример, который императрица подавала своему окружению, не смогли обуздать легковесную чувственность, распространявшуюся все больше и больше, превратившую Вену в подлинную землю обетованную для веселой интриги и легкого распутства.

Музыка Моцарта чаровала высший круг приветливого и жизнерадостного населения столицы, наслаждавшегося театральными зрелищами и концертами. Теперь Моцарту тридцать лет. Вспоминая начало его карьеры, можно подумать, что это и был образец, по которому Иоганн ван Бетховен хотел воспитать своего сына. У обоих отцов — тот же образ действий, то же тщеславие и, несомненно, то же корыстолюбие. Дело сводится к тому, чтобы поразить дворы монархов выступлениями чудо-детей. Шестилетний Моцарт, как рассказывают, играет, перед эрцгерцогиней, которая впоследствии стала королевой Франции; возможно, что, находясь в заключении в Консьержери, Мария-Антуанетта вспоминала об этих музицированиях за клавесином во дворце ее отца, в Шенбрунне. Текст посвящения курфюрсту трех бетховенских сонат, вышедших в 1783 году, в точности напоминает обращение к французской принцессе Виктории с просьбой принять в дар первое сочинение Моцарта. В той же Вене, на даче Месмера, пытавшегося магнетизмом лечить больных, Вольфганг Амадей сочинил по желанию императора свою первую оперу «La finta semplice»[11], которая тогда не была поставлена; затем он написал зингшпиль «Bastein et Bastienne» [12].