Жизнь без шума и боли (сборник)

…распахивает шкаф – а оттуда как посыплются бутылки! Она, видимо, пока в санатории лечилась, он в жутких каких-то количествах пил и бутылки тайком в шкаф складывал. Она их начинает швырять в пластиковые пакеты, чтобы отнести на помойку, а потом смотрит: внутри каждой бутылки – кораблик.

Смысл, фестиваль

Бывает, приедет молодая рок-группа на фестиваль, чтобы выиграть там главный приз – расписную дощатую матрену с именем Путина или клубный саркофаг из жидкого металла («Заполз Дуне таракан в саркофаг» – тщательно разучивают они слова). Приедет, выйдет на сцену и вдруг забудет, для чего это всё. Напрочь перестанет понимать, в чем смысл. Стоит, смотрит по сторонам – на зрителей, на глянцевые рукоятки звукорежиссерского пульта – и не видит ни в чем смысла и целесообразности. Смысл как ножом срезало. Причем никакого конфуза – вроде все хорошо и уютно даже, разве что непонятно, кто все эти люди там, внизу.

Здесь главное не проронить ни слова, сворачивая шнуры.

Увы, как правило, кто-нибудь не выдерживает: прощальным Орфеем оглядывается, раскрыв рот – и уже дерет горло жестяным воробьем терпкое слово, и вываливается мясной смысл на сцену, как освежеванный слон, и сладостное мгновение полной потери смысловой наполненности всего сущего пропадает, как в полусне. «Растерялись поначалу», – напишут про них в клозетах. А они будут пытаться вспомнить, что это было, такое сладкое, – но нет, вспомнить уже не смогут. Такого рода амнезия – прямой путь на вершины хит-парадов.

Медиа-дайвинг

«прибежали в избу дети

второпях зовут отца

тятя тятя наши сети»

притянули что-то такое пустотное, тяжелое, чему мы и названия-то дать не можем

а это и есть пустота дети

сети притянули пустоту

вы дети пустые, и шалости ваши пустые, вот и сети ваши пустоту притянули

спасибо отец

отвечают дети

мы лучше пойдем из избы вон

как-то ты нам разонравился

Выход

Можно, конечно, предпринять что угодно: какое угодно безумие, вылазку, опасный поход в приграничный лес; возможно, даже пересечение границы по чужому паспорту или удостоверению наемного убийцы или просто банальный поход в механический цирк, на концерт, в гастроном, в сад, в соседний двор, полный свежевырытых осенних ям, – но ведь рано или поздно тебе все равно придется вернуться домой.

Дорога

… и мы едем, а на обочине стоят как бы пустые люди… ну, состоящие из одежды, которая была на них в момент смерти, и это понятно – никаких тел, никаких знаков, только одежда, и всё; и они все одеты тепло: пальто, шубы, шарфики – потому что в тот раз это была какая-то специальная дорога, где можно было рассмотреть только тех, кто погиб поздней осенью или зимой, и вот иногда они просто стоят и провожают тебя взглядом – а взгляда, в общем-то, нет, просто шляпа и шарф в пустоте – вот тогда надо быстро сфотографировать. А иногда они почему-то бросаются под автомобиль с таким видом, будто они просто переходят дорогу, будто им позарез надо попасть на ту сторону – и если они туда попадут, что-то изменится. Ха, ну конечно же изменится – мы чуть не стали такими же, когда пытались не переехать чье-то полупальто!.. да нет, прозрачное… потом остановились, смотрим назад – а там каштаны рассыпаны, холодные такие, жуткие, поднимаешь их, а они мягкие, и внутри вода.

Сон