Жизнь без слов. Проза писателей из Гуанси

У входа в полицейский участок стоял роскошный автобус. Лао Хуан и Сяо Цуй сели рядом. Настроение у обоих было подавленным. Они переглянулись несколько раз, и разговор неизбежно зашел о Юй Синьляне. В прошлый раз, когда они собрались поехать в Парчовую пещеру, Юй Синьлян позвал с собой еще приятелей и все испортил. Казалось, это произошло совсем недавно. Путешествие не задалось. Сконфуженное лицо Юй Синьляна отчетливо стояло перед глазами. В этот раз они поехали по недавно открывшемуся шоссе, и дорога заняла чуть ли не вполовину меньше времени: всего через три с половиной часа автобус был у Парчовой пещеры. Во время осмотра у Лао Хуана и Сяо Цуя совсем пропало настроение. Гидом была та же девушка, что и в прошлый раз. Майор, напротив, был в приподнятом настроении и потом потащил всех в какой-то уезд еще дальше попробовать тамошнее блюдо — суп со свиным сердцем и легкими. Можно было вернуться раньше, но поедание супа затянулось на несколько часов, и в город приехали к ночи. Все проголодались и хотели отыскать ресторанчик, чтобы съесть по плошке лапши. Наконец нашли какое-то еще открытое заведение. Майор Лю и Лао Хуан сидели друг напротив друга, у каждого было по большой миске лапши с тушеной говядиной в соевом соусе. Вечером приходит аппетит. Майор Лю попробовал лапшу, вдруг сказал, что ему надо отлучиться в туалет, и вышел. Уличные фонари не горели, серебристо-серая поверхность автобуса немного отсвечивала. Искать туалет времени не было, и он зашел за автобус справить нужду.

Поднялся сильный ветер, завывавший, как дикий зверь. Лао Хуан услышал какой-то стон снаружи, но не придал ему значения. В вое ветра всякое может послышаться. Лао Хуан уже и бульон допил, а майор Лю все не возвращался. Он поднял голову — все заканчивали есть. Зимним вечером ничто так не согревает и не насыщает, как миска говяжьего бульона.

— А где майор Лю? — спросил Лао Хуан.

Только тогда все заметили, что кого-то не хватает. Лао Хуан собственными ушами слышал, что майор пошел в туалет. Так что он там, провалился, что ли?

Лао Хуан вышел из ресторана и громко кликнул майора. Он звал несколько раз, но ответа не было. У Лао Хуана застучало в висках, он почувствовал, что что-то произошло. Он обошел автобус и увидел, что майор Лю лежит на земле будто пьяный, но из груди у него торчит рукоятка ножа. Лао Хуан испугался. Он быстро сообразил, что надо оградить место преступления, и не стал сразу звать остальных. Он осторожно подошел ближе, проверил дыхание майора и определил, что он уже мертв.

Естественно, расследовать происшествие поручили Лао Хуану. Появилось дело, и времени стало совсем мало. Месяц перед Новым годом он трудился не покладая рук. Звонила дочь напомнить, что новогодняя ночь совсем близко. Единственная дочь Лао Хуана жила в другом городе. Может, она уже и замуж вышла? Лао Хуан не мог сказать точно. Дочь сказала, что в этом году опять не сможет приехать на Новый год, у нее работа. Лао Хуан почувствовал облегчение. За эти годы он понял, что за те несколько дней, на которые дочь приезжает к нему, их отношения лучше не становятся, а когда она уезжает, он только начинает больше о ней беспокоиться.

Утром тридцать первого Лао Хуан вспомнил о просьбе Шлака. Вообще-то он давно сделал себе пометку на перекидном календаре: вечером пойти к Сяо Юй в Бицзяшань. По дороге он не мог придумать, что бы такое купить, чтобы порадовать Сяо Юй, и приобрел целую кучу фейерверков — беззвучных, выстреливавших высоко и рассыпающихся красивыми искрами. В девять часов уже наступила непроглядная тьма. Он медленно поднимался в гору Бицзяшань. Некоторым детишкам не терпелось запустить салют, и временами отдельные всполохи фейерверков взлетали и тотчас же исчезали в ночном небе. Чем выше в гору, тем меньше домов, и тем безлюднее становилось вокруг. Какие-то из фонарей светили, какие-то нет, время от времени горевшие фонари потухали. Он шел как можно медленнее, оттягивая момент встречи с Сяо Юй. Ветер становился все сильнее. Лао Хуан поднял воротник куртки. И тут он стал сомневаться, хватит ли у него смелости войти в парикмахерскую к Сяо Юй и встретить Новый год вместе с ней. И как она на это отреагирует? Он даже почувствовал ненависть к Шлаку за то, что тот поручил ему такое дело. Подойдя ближе, он понял, что у Шлака с Сяо Юй была железная договоренность: Сяо Юй действительно была у себя, она украсила свою убогую лавочку целой гирляндой покачивавшихся на ветру фонариков. На вершине горы было темно, дул сильный ветер, и увидеть парикмахерскую, всю увешенную фонариками, стало неожиданностью.