Жизнь без войны (СИ)

Похоже, что пойдя на списание безнадежного долга, Путин надеется восстановить хотя бы военное присутствие близ ненавистных "пиндосов". Особенно это стало актуально со смертью Чавеса, после которой ставка на Венесуэлу стала сомнительной. Поэтому идет поиск путей хотя бы для восстановления материально-технической базы для ВМФ и возобновлении разведки с территории острова.

В этой ситуации недружелюбные жесты Трампа в адрес Кубы после обамовской "оттепели", демонстрируемые по нарастающей, объективно вроде бы благоприятствуют возвращению России. Но вернуть прежнее расположение едва ли возможно. Как минимум, этого не позволит Китай. Да и отказ от социализма и спонсорства в конце 80-х сильно подорвал доверие и репутацию Москвы на острове. Кстати, китайский опыт в условиях начатых реформ и идеологически, и практически куда более привлекателен, чем российский. С ужасами "лихих девяностых" и нынешним чудовищным социальным расслоением и коррупцией.

Как говорит Познер, вот такие нынче времена.

Итальянский рефрен

При нынешнем засилии американских стандартов в массовой культуре кажется, что это - аксиома. Но так было не всегда. Юности моего поколения повезло больше. Она проходила под звуки и образы, куда более мелодичные и богатые, чем попса, одолевшая и подавившая все еще в 70-е. Но конец 50-х и шестидесятые имели совсем иную тональность. В ней господствовали итальянские и французские ноты. И в кино, и в популярной музыке.

Как мелодия, юность вспоминается голосами Клаудио Виллы, Доменико Модуньо, Джанни Моранди, Мины Мадзини, Сальваторе Адамо. Ну и, конечно же, Робертино Лоретти, чей ангельский дискант стал гулять по всей Европе после того, как четырнадцатилетний мальчик на открытии 17-х Летних Олимпийскийх игр в Риме в 1960 исполнил "О соле мио". Юный-соловей с его баритональным тенором и классическим репертуаром был щедро растиражирован в "оттаявшей" Совковии. И не было, наверное, тогда в ней жителя, который бы не знал, не слышал исполнителя "Джамайки". "Чья майка, чья майка" - дурачились его школьные почитатели.

Ну и, конечно, те годы были обильно пропитаны итальянским кино с его "неореализмом", который идеологически был оценен в Москве как левое, "пролетарское" направление, и получил зеленый свет. "Похитители велосипедов" Витторио де Сико, "Рим в 11 часов" Джузеппе де Сантиса, "Рим - открытый город" Роберто Росселини...все это пришло на смену пацанческому кайфу от "героических" китайских и албанских лент типа "Великий воин Скандербег". А вместе с этой волной прошли и другие, более утонченные маэстро типа Федерико Феллини с его "Сладкой жизнью" и "Ночами Кабирии" и Микеланжело Антониони с "трилогией отчуждения" и "Красной пустыней". Правда, второго в СССР поначалу принимали довольно настороженно: в 60-е из "трилогии" прошло только "Затмнение" с Моникой Витти. Но к концу 70-х отношение изменилось: он стал гостем московских фестивалей и вышел его шедевр "Профессия репортер" с совсем еще молодым Джеком Николсоном.

В целом, пожалуй, ни один из западных кинематографов (кроме, разве что, французского) не был представлен столь обильно, а звезды его не сияли так ярко, как итальянский. Остается лишь предположить, что это было не случайно. Что кремлевские охранители нравов узрели в Италии одну из самых перспективных арен "классовой борьбы", а в творчестве ее художников искали и находили признаки бунтарства и революционности. Недаром из братских партий Итальянская, как следует из "Московского процесса" Владимира Буковского, была едва ли не самой опекаемой и щедро финансируемой Кремлем.

В 70-е итальянский рефрен не только не ослаб, а даже усилился. Вспомним такие имена, как Адриано Чилентано и Франко Неро, Витторио Гассман и Лино Вентура, Софи Лорен и Марчелло Мастрояни. Это время "Амаркорда" Феллини и "Казановы" Антониони, "Последнего танго в Париже" Бернардо Берталуччи и "Запаха женщины" Дино Ризи, "Необычного дня" Этторе Скола и "Декамерона" Пьера Пазолини, "Признания комиссара полиции прокурору республики" Дамиано Дамиани и "Сиятельных трупов" Франческо Рози. Это был период жутких откровений о всесилии итальянской мафии, дерзко восставшей против закона и подмявшей под себя коррумпированную государственную власть, названный "свинцовыми временами". Такую продукцию Москва также приветствовала, так как она лучше всякой пропаганды показывала "изнанку" буржуазной действительности. Эхом этого тренда уже в 80-е стали телесериалы, самым знаменитым из которых стал долгоиграющий "Спрут" Даминиани с Микеле Плачидо в роли комиссара Каттани. Столько зрителей у "голубых ящиков" собирали у нас разве что только "Семнадцать мгновений весны".