Жизнь – боль

И первым выстрелил в мелькнувшую в темноте тень. Глупо, звучит, конечно… Но движение в темноте действительно можно заметить по перепаду теней. Если ты туда присматриваешься с напряжением. Не знаю, попал я или нет в эту тварь… Врать не буду. Но выскочившее в пятно света, которое организовали охранники, чтобы не выпустить тварей из этого коридора, стремительно передвигающееся по стене существо встретили шквалом огня. Несколько попавших пуль отбросили гибкое тело обратно в темноту. И тут же дикий визг боли разнесся под сводами коридора шахты. Ответом ему был такой же, но только уже разъярённый визг десятков глоток тварей, которые шли вслед за этим существом. Судя по разнице звука, можно было понять, что существа поняли опасность и, скорее всего, сейчас в атаку пойдут все. Не только самцы, которые среагировали на посторонний звук в охраняемой зоне. Значит, надо быть готовым к тому, что нам придется отбивать сплошную волну этих существ. Я уже стрелял без перерыва. И сумел полностью разрядить два Глока, прежде чем шахтёр проорал сквозь всю эту какофонию звуков визга и выстрелов, что нам надо укрыться. Я тут же нырнул за ближайший каменный выступ. Но мощный удар по ушам и грохот взрыва, прокатившийся по коридору, заставил меня буквально самого закричать от боли. Было очень больно. Причём больно было именно в мозгу. Я почувствовал, что все те твари, которые находились в тот момент в коридоре этой кишки, были просто сметены ударом, и завалены камнями. Мучительная смерть, скажу я вам. Ничего приятного. Хуже всего было мне. Я буквально прочувствовал боль каждого такого существа, попавшего в эту мясорубку. Ну, а что вы хотите? Я же напряжённо пытался почувствовать через этот самый шум всех этих тварей, чтобы иметь возможность вовремя их перехватывать? И именно через эти ощущения по мне и ударила волна безысходности и боли. Что было довольно жестоко. К тому же, среди этой волны боли и безысходности, я неожиданно для себя почувствовал, что среди погибших от удара было много детей. Да – да… Среди тварей тоже попадаются дети. Как бы вы это не воспринимали. Мне было очень больно, скажу я вам. Невероятно. Я даже потерял сознание на некоторое время. И очнулся уже тогда, когда меня старательно тормошили охранники, пытавшиеся привести меня в чувство. Так как видимо они тоже понимали, что именно от меня зависит тот факт, признаю ли я, что наша диверсия была удачной? Или же нет? К тому же они в первую очередь думали о том, что мне сильно досталось от взрыва. Что в таком бардаке было вполне возможно.

Аккуратно попытавшись дотронуться до своего уха, которое до сих пор болело, я почувствовал, что там что-то липкое. Кровь! У меня ушами и носом пошла кровь. Всё-таки мой новый дар давался мне нелегко. Поэтому стоило подумать о том, что в следующее возвращение к кораблю – колонизатору мне снова придётся залезть в медкапсулу. Результативность этого прибора мне всё-таки понравилась. А значит, в данном случае я имею прямую возможность всё-таки вернутся здоровым и невредимым. Зато всем окружающим объяснять причины моего кровотечения было совершенно ни к чему. Охранники и шахтёры сами сделали правильный вывод. К тому же, они сами чётко видели то, что я до этого не отступал, а вёл огонь по атакующим нас тварям наравне с ними. Я видел в глазах этих людей появление своеобразного уважения. Ведь я действительно не стал отступать, а вместе с ними боролся до последней секунды. Знаете… Есть такое понятие – боевой товарищ! Обычно это человек, которому ты можешь доверить свою жизнь. И вот сейчас эти люди, которых я сюда привёл, отлично понимали, что в данном случае ко мне надо относиться именно так. Ведь я дал им возможность выполнить задание. И даже более того… Заработать достаточно большие деньги. Особенно учитывая то, что сказал Александр Дмитриевич перед тем, как мы пошли в шахту в этот раз? Он сказал, что тот, кто будет участвовать в этой ночной экспедиции, получит от города благодарность в виде определенной суммы средств. Каждому по тысяче жетонов. Интересно… Он мне к контракту доплатит тысячу жетонов? Или же посчитает мою работу за контракт? Не знаю. У меня голова так болела, что сейчас было всё равно. Я хотел выбраться отсюда. Но выбора-то у нас всё равно нет. Выходить на открытое пространство перед шахтами мы не собирались. Надо было хотя бы дотянуть до утра. Ведь в данном случае, высунувшись наружу, мы очень сильно рискуем. Этого мы себе позволить просто не могли.