Жизнь человека: встреча неба и земли

Я думаю, что так бывает очень часто. В испытании всегда наступает момент кризиса, момент, когда ты чувствуешь, что Бога нет рядом. Важно в это время преодолеть сомнения, чувство одиночества, покинутости через усилие веры и любви. И тогда ты начинаешь видеть присутствие Бога, понимать, что Он всегда был рядом — даже в Своем отсутствии...

Иисус на кресте, возможно, пережил это чувство Богооставленности. Ваша восточная духовность выделяет понятие кеносиса Бога: Всемогущий Бог, чтобы воплотиться, войти в историю, стать человеком — умалил, уничижил Себя, ограничив Себя пределами конкретной эпохи, конкретного народа и т. д. И это самоограничение Бога достигает своего апогея именно на Кресте в крике оставленности. Парадокс Креста состоит в том, что Иисус, который есть воплощенный Бог, в этот момент разделяет с нами чувство Богооставленности...

Это действительно так. Человечество Христа было полным человечеством, так как Он во всем разделил с нами нашу участь, за исключением греха. Он познал искушение в пустыне, голод, усталость, сомнение, и этот крик оставленности показывает нам, что перед тем, как Он предал Себя воле Божией, Он пережил чувство Богооставленности.

Этот духовный опыт неотделим от нашей повседневной жизни, потому что религия — это вовсе не удаление от реальности; вот почему в своей жизни мы постоянно испытываем оба эти чувства: присутствие и отсутствие Бога.

Однако Крест — то место, где Иисус пережил оставленность как отсутствие Бога, — есть, на самом деле, место преимущественного присутствия Бога. Акт добровольного принятия смерти на Кресте ради искупления человечества — это наивысшее проявление жертвенной любви, а значит и проявление полноты присутствия Бога, Который есть Любовь. Так же и мы, принимая страдание, встречаем Бога. Именно в этом смысле я понимаю слова апостола Павла: «Когда я немощен, тогда силен» (2 Кор 12, 10).

Распятие, без сомнения, наиболее часто встречающийся сюжет армянских миниатюр. Хачкар, крест, высеченный в камне, — господствующий элемент в вашем искусстве и в вашем сельском ландшафте.

Ваше Святейшество, что такое Крест — этот «соблазн для иудеев» и «безумие для язычников»?

Он повернулся к нам

Богословы, особенно на Западе, часто говорят о Кресте, о богословии Креста; Крест стал чем-то абстрактным, некоей идеей, богословским понятием... Но Крест не имеет никакого смысла без Распятого Христа, ведь именно распятием, действием Сына Божия, который дал пригвоздить Себя ко Кресту, — мы были искуплены. Именно распятие наполняет экзистенциальным содержанием богословие Креста.

Распятие есть свидетельство кеносиса Бога. Бог стал человеком и пострадал — в этом величие христианства...

... Кто-то сказал, что религия страждущего Бога — это наивысшая религия...

Если бы Бог не пострадал, Он был бы для нас мудрым учителем, читающим нам лекции с высоты своей кафедры. Но Бог отождествил Себя с нами, Своими творениями и этим ясно показал нам Свою сущность — любовь; потому что любовь — это всегда отождествление с любимым.

Крест — высшее проявление любви, которая есть Бог и, в то же время, Крест — это доказательство величия Иисуса Христа.

Бог повернулся к человеку. В своем послании к Филиппийцам (2, 6-9) апостол Павел объясняет нам, что Иисус Христос, будучи Богом, уподобился людям, приняв образ раба, и жил в смирении вплоть до принятия смерти на Кресте. «Посему и Бог превознес Его», — говорит апостол, и это означает, что величие Божие проходит через крестное смирение.

Наш Бог — это не Бог, ревнующий о Своем величии, обитающий в башне из слоновой кости или на седьмом небе, а Бог, Который проявляет полноту Своего величия, умирая на Кресте из любви к людям. Если Вы посмотрите на нивы перед жатвой, Вы увидите колосья зрелой пшеницы, которые наклонились, повернулись к земле под тяжестью зерен; а колосья, которые стоят прямо, пусты — это простая солома... Так и Бог склонился над нашей пустотой и во всей полноте открыл Свою любовь в Своем Сыне — распятом и покинутом.