Жизнь Чезаре Борджиа (др. изд.)

Армия остановилась на ночлег возле городка Веллетри, и здесь король принял испанского посла дона Антонио да Фонсека. Фердинанд и Изабелла решили прийти на помощь своим неаполитанским родственникам, оставленным в час беды всеми итальянскими союзниками. Дон Антонио передал Карлу требования испанской короны — прекратить поход на Неаполь и вернуться во Францию. В противном случае Испания объявляет ему войну.

Очень вероятно, что Чезаре знал об испанском демарше и строил свое дальнейшее поведение с учетом вероятного развития событий в ближайшем будущем. Во всяком случае, в ту же ночь, переодевшись конюхом, он выбрался из лагеря и под покровом темноты дошел до деревушки, где его уже ждал с лошадью один из горожан Веллетри, успевший ранее перекинуться несколькими словами с молодым кардиналом. Вскочив в седло, Чезаре помчался в Рим.

Возвращаться прямо в Ватикан было бы неразумно. Известив отца о своем бегстве из плена, Чезаре остановился в доме некоего Антонио Флореса — высокопоставленного судейского чиновника. Антонио был доверенным лицом кардинала и часто оказывал ему разные услуги. Теперь, в минуту опасности, он без колебаний предоставил кров, отдых и поддержку своему другу, и Чезаре Борджа вспомнит об этой ночи — Антонио, облеченный саном архиепископа Авиньонского, получит должность папского нунция при французском дворе.

Через день Чезаре выехал в крепость Сполето, комендантом которой он был уже больше года. А в Риме тем временем поднялась тревога — перепуганные жители, прослышав о дерзком побеге кардинала, ждали возвращения разъяренного короля. В конце концов к французам отправилась депутация знатнейших граждан, чтобы уверить Карла в непричастности городского населения к происшедшему нарушению договора. Но король, по-видимому, решил проявить великодушие или отложить расправу с вероломным городом. Успокоив дрожащих римлян, он вручил им письмо к святому отцу, где выражал возмущение безответственным поступком кардинала Борджа и в то же время подтверждал верность французской стороны принятым обязательствам. Инцидент, таким образом, был исчерпан, и Чезаре снова стал появляться в Ватикане.

Ультиматум испанского посла не изменил намерений Карла. Армия шла вперед, и все города на ее пути по-прежнему сдавались без боя.

Король Альфонсо не стал дожидаться французов. Он отрекся от престола в пользу своего брата Федериго и отплыл на Сицилию, где укрылся в уединенном монастыре, объявив о намерении провести остаток дней в молитвах и покаянии. Впрочем, современники отнеслись к поступку короля скептически, считая, что замаливать грехи Альфонсо мог бы и в любом другом месте, а бегство на остров объясняется лишь трусостью и желанием поскорее сесть на любой корабль, направляющийся к берегам Испании.

Федериго также не преуспел в организации отпора врагу. Французская армия без боя вошла в Неаполь через три недели после того, как покинула Рим. Это было поистине триумфальное шествие, но, увы, Карл не мог в полной мере насладиться торжеством легкой победы. Короля удручала тяжкая и неожиданная утрата: он лишился второго — и последнего из своих римских заложников. Принц Джем, оставленный в Капуе, скоропостижно скончался от дизентерии. Это произошло двадцать пятого февраля 1495 года.

Слухи о том, что принц не умер, а был отравлен по приказу Александра VI, немедленно поползли по Италии. Именно тогда возникла легенда о знаменитом «яде Борджа» — таинственном белом порошке неизвестного состава, без вкуса и запаха, медленно убивающем жертву так, что картина отравления неотличима от обычной болезни. Говорили, будто любые противоядия бессильны против ужасного порошка и спастись от него невозможно.

Люди средневековья знали толк в ядах, и в арсенале отравителей эпохи Возрождения попадались действительно страшные и коварные средства. Но даже современной науке неизвестно вещество, способное убить человека через месяц после приема — а ведь Джем умер через двадцать восемь дней после того, как покинул Ватикан, и все это время был окружен самой бдительной охраной. И дизентерия, наравне с другими инфекционными болезнями, была частой гостьей в перенаселенных — по нашим меркам — очень грязных городах Южной Европы. Лечить ее, конечно, не умели, и смертность среди больных всегда была очень высокой. Но то, что выглядело естественным для ремесленника или скотовода, казалось совершенно невозможным применительно к принцу. Особы, рожденные на троне, умирают на поле брани или от яда. Причем здесь катар желудка или дизентерия?

Яд Борджа, семейная тайна безжалостных убийц — отца и сына… Но позволительно спросить — кто же из них поведал миру об этом чудодейственном порошке, если хроники говорят правду о его существовании и свойствах? На сей счет мы не находим ответа. Однако сама легенда об ужасном яде была настолько в духе времени, что укоренилась сразу и навсегда. С тех пор разговоры о polvere di Borgia note 10возникали всякий раз, когда в Риме умирал — от любой болезни — кто-либо из кардиналов или иных значительных лиц.