Жизнь Чезаре Борджиа. Суд герцога.

За какую-то неделю капитан разительно изменился. Ранее он был солдатом до мозга костей, как и должно командиру отряда, и держал своих подчиненных в железной узде, полагая их телом, а себя – головой. Теперь же превратился в мечтателя, чуть ли не начисто забывшего о своих прямых обязанностях, хватка его ослабла, и кавалеристы, подметившие перемену в Ферранте, мгновенно забыли о дисциплине, начав нарушать указы Борджа. Посыпались многочисленные жалобы местного населения, и дело дошло до того, что герцог вызвал Ферранте и сурово отчитал его.

Ферранте вяло оправдывался, ссылаясь на то, что ничего не знал. Герцога подобное объяснение не удовлетворило, и он предупредил капитана, что отстранит его от командования, если нарушения будут повторяться. Из дворца Ферранте вышел, кипя от гнева, готового излиться на его подчиненных, о которых он позабыл, захваченный мыслями о прекрасной Кассандре.

Наступил кризис. Более так продолжаться не могло. Каждодневное любование красавицей не насыщало душу. Наоборот, усиливало раздражение. Попытки завязать разговор в корне пресекались суровой дуэньей, и потому, движимый отчаянием, Ферранте решил, что настала пора вводить в бой тяжелую артиллерию, избрав в качестве снаряда письмо, в котором красочно описал, что творится у него на душе.

– "Soavissima Cassandra, Madonna diletissima, – писал он очинённым пером орла, приносящим счастье в любовных делах. – Вам, конечно, доводилось слышать о Прометее, вам известно о страданиях, которые испытывал он, терзаемый птицей Юпитера, которая прилетала каждый день и рвала его печень. Эта грустная история не могла не тронуть вашего нежного сердца. И вам понятно, сколь бесконечна моя душевная боль, как каждодневно рвется мое сердце, ибо вижу я вас только издалека, прикованный к черной скале отчаяния. Сжальтесь надо мной, Madonna mia… " – если бы не любовный жар, он сам бы посмеялся над гиперболами, ложащимися на бумагу из-под его пера.

Это безумное письмо Ферранте отправил с оруженосцем, наказав передать его только в руки Кассандры. Что оруженосец и сделал, остановив ее у парадной двери дворца. Однако письмо непрочитанным перекочевало к Леокадии, бдительной дуэнье. Она бы с удовольствием прочитала письмо, но грамоте ее не выучили, так что письмо пришлось отнести братьям Кассандры, коим она и сообщила, что автор скорее всего – капитан армии Борджа, в последнюю неделю ставший чуть ли не их тенью.

Тито, старший из братьев, нахмурившись, выслушал дуэнью, а затем прочел письмо, рассмеялся и передал его Джироламо. Последний, ознакомившись с содержанием письма, выругался и велел Леокадии привести сестру.

– Кто этот Ферранте? – осведомился он, когда дуэнья скрылась за дверью.

Тито, меривший шагами комнату, резко остановился и пренебрежительно хмыкнул.

– Внебрачный сын правителя Исолы, что на Сицилии, от крестьянки, авантюрист без гроша в кармане, жаждущий породниться с нами и использовать наше высокое происхождение в своих целях.

– Цель-то у него одна, – Джироламо уселся поудобнее. – А ты, я вижу, хорошо осведомлен.

– В этом нет ничего удивительного, в армии Борджа он – не последний человек, командует кавалерийским отрядом. И из себя парень видный. А Кассандра, будучи женщиной и дурой… – и он развел руками.

Джироламо насупился.

Оба брата, смуглокожие, с крючковатыми носами, возрастом были значительно старше сестры и питали к ней скорее родительские чувства.

А тут вошла и она, в сопровождении Леокадии, с глазами, затуманившимися от страха.

Джироламо поднялся, предлагая сестре сесть на стул. Та улыбнулась в ответ, села, сложив руки на подоле синего платья.

Первым заговорил Тито.

– Итак, Кассандра, у тебя, похоже, появился кавалер.

– Ка… кавалер? – переспросила она. – Его выбрал ты, Тито? – голосок не слишком приятный, скорее пронзительный, лишенный эмоций, выдающий безволие, если не слабоумие его обладательницы.

– Я, детка? – Тито расхохотался. – Отнюдь! И не строй из себя саму невинность. Прочитай это письмо. Оно адресовано тебе.

Кассандра взяла из рук Тито лист бумаги, брови ее сошлись у переносицы. Медленно, с большим трудом начала разбирать почерк своего кавалера-солдата. Наконец сдалась, повернулась к Джироламо.

– Пожалуйста, прочти мне письмо. Я не сильна в грамоте, да и не разбираю почерк.

– Ба! Дай-ка его мне! – Тито вырвал письмо у сестры и прочитал его вслух.

Затем посмотрел на нее. Кассандра ответила ничего не выражающим взглядом.

– Кто этот мессер Прометей? – осведомилась она.

Тито яростно сверкнул глазами, разъяренный столь глупым вопросом.

– Зарвавшийся наглец, такой же, как и автор письма, – рявкнул он, потрясая письмом. – Но не о Прометее сейчас речь, а об этом Ферранте. Кто он для тебя?

– Для меня? Да я его знать не знаю.

– Ты видела его не единожды? Говорила с ним?

Тут вмешалась Леокадия.

– Нет, мой господин. Я за этим слежу.

– Ясно! – кивнул Тито. – Но он обращался к тебе?

– Каждый день он стремится заговорить с ней. Когда мы выходим из церкви.

Тито бросил на дуэнью сердитый взгляд, вновь повернулся к сестре.

– Этот человек пытается ухаживать за тобой, Кассандра.