Жизнь Давида

По одной из легенд, восьмикратное повторение скорбящим Давидом имени Авессалома производит такой эффект, что Авессалом — не заслужив этого самостоятельно — попадает в рай или, по некоторым версиям, в самую верхнюю и привилегированную часть состоящего из семи уровней ада. Другая легенда связывает восьмикратные причитания Давида с тем фактом, что восемь из его сыновей умерли в юности, в том числе безымянный младенец Вирсавии. Эти интерпретации подразумевают, что муки Давида происходят от того, что причина бунта и несчастного удела Авессалома — он сам. Давид-отец не смог защитить сына от фатальной и обреченной попытки стать Давидом.

Но у царя, особенно у царя харизматичного и вдохновляющего подданных, не может быть чисто личных эмоций — и Иоаву приходится напомнить Давиду об этом. После того как скорбь Давида заставила воинов, рисковавших жизнью ради него, вести себя «как крадутся люди стыдящиеся, которые во время сражения обратились в бегство», Иоав обретает истинное величие:

«И пришел Иоав к царю в дом, и сказал: ты в стыд привел сегодня всех слуг твоих, спасших ныне жизнь твою и жизнь сыновей и дочерей твоих, и жизнь жен и жизнь наложниц твоих; ты любишь ненавидящих тебя и ненавидишь любящих тебя, ибо ты показал сегодня, что ничто для тебя и вожди и слуги; сегодня я узнал, что, если бы Авессалом остался жив, а мы все умерли, то тебе было бы приятнее; итак встань, выйди и поговори к сердцу рабов твоих, ибо клянусь Господом, что, если ты не выйдешь, в эту ночь не останется у тебя ни одного человека; и это будет для тебя хуже всех бедствий, какие находили на тебя от юности твоей доныне» (II Цар. 19, 5–7).

Эти отважные и смелые призывы доходят до самой глубины сердца Давида и возвращают его обратно к царствованию. Иоав зовет Давида вернуться к самому себе, и Давид откликается. Он вновь объединяет Израиль и Иудею. Он вершит суд. Перед ним предстает Семей, тот самый, который плевался и бросал в царя комья грязи, камни, который оскорблял его на пути из Иерусалима, и теперь Семей униженно просит у Давида прощения, и Давид великодушно — а может быть, и благоразумно или даже из какого-то каприза — говорит этому человеку: «Ты не умрешь» (II Цар. 19, 23) и дает царскую клятву, что не отменит своей милости.

Предстает перед ним и Мемфивосфей, сын[9] Саула. Хромец не стриг бороды и не мылся, с тех пор как царь покинул Иерусалим. «Почему ты, Мемфивосфей, не пошел со мною?» (II Цар. 19, 25) — спрашивает Давид, и Мемфивосфей отвечает, что раб Сива оклеветал и обманул его; впрочем, он пытался, несмотря на хромоту, отправиться вслед за своим благодетелем Давидом. С чувством презрения, а может быть, с мыслью о любившем его Ионафане или даже о Мелхоле, которую он лишил высокого статуса и над которой насмехался из-за ее брата, Давид отказывается рассудить Сиву и Мемфивосфея, так как один из них со всей очевидностью лжет. «Я сказал, — говорит он, — чтобы ты и Сива разделили [между собою] поля» (II Цар. 19, 29). Мемфивосфей тоже царский сын и может быть щедрым. «Пусть он возьмет даже все, — говорит он, — после того как господин мой царь, с миром возвратился в дом свой» (II Цар. 19, 30).

Эти милостивые распоряжения можно связать с криками Давида «Авессалом, Авессалом» — ведь это имя означает «отец мира». Несомненно, возможность даровать милость — одна из сторон восстановленной репутации Давида. Затем царь принимает еще одно решение, — возможно, оно связано с объединением царства, а может быть, это наказание за дерзость Иоаву, который отвлек его от горя по Авессалому; или, может быть, это наказание за то, что рука Иоава пустила три стрелы в сердце беспомощного Авессалома, — словом, Давид ставит во главе своего войска вместо Иоава Амессая.

Давиду приходится также бороться с остаточными проявлениями гражданской войны — последствиями мятежа Авессалома — между израильтянами и иудеями. И тут Давид демонстрирует, что, хотя он может быть милостив, как с Семеем, и надменным, как с Мемфивосфеем, он не утратил способности наказывать и даже убивать.

Некий «негодный человек» по имени Савей, сын Бихри, Вениаминитянин (как и Саул), затрубил в трубу и воскликнул: «Нет нам части в Давиде, и нет нам доли в сыне Иессеевом; все по шатрам своим, Израильтяне!» (II Цар. 20, 1) «Все по шатрам своим» — это древний племенной вид сопротивления; и израильтяне на некоторое время действительно уходят от Давида и следуют за неотесанным Савеем, тогда как жители Иудеи остаются верными Давиду. Но Давид одолевает и этот мятеж, посылая Иоава подавить его, когда Амессай медлит.

Иоав обращается с Амессаем так, как он много лет назад поступил с Авениром, за что еще до убийства Авессалома навлек на себя проклятия царя: