Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим

Доктор Стронг показался мне почти таким же заржавленным, как высокая железная ограда с воротами перед домом, и почти таким же неподвижным и грузным, как большие каменные урны, которые были расставлены по обеим сторонам ворот и дальше, на красной кирпичной стене, располагаясь на одинаковом расстоянии одна от другой, подобно величественным кеглям, в которые надлежит играть Времени. Он сидел в своей библиотеке (я говорю о докторе Стронге), костюм его был вычищен не очень тщательно, волосы прибраны не очень аккуратно, короткие панталоны не перехвачены у колен, длинные черные гетры не застегнуты, а его башмаки зияли, как две пещеры, на коврике перед камином. Взглянув на меня тусклыми глазами, напомнившими мне давно забытую слепую, старую лошадь, которая, бывало, щипала травку и спотыкалась о могильные плиты на кладбище в Бландерстоне, он сказал, что рад меня видеть, а затем подал мне руку, с которой я не знал что делать, так как сама она ничего не предпринимала. Из этого затруднительного положения меня вывела сидевшая за рукодельем неподалеку от доктора Стронга очень миловидная молодая леди — он называл ее Анни, и я решил, что это его дочь; она опустилась на колени перед доктором Стронгом, надела ему башмаки и застегнула гетры, проделав все это очень весело и проворно. Когда с этим было покончено и мы отправились в класс, я очень удивился, услыхав, как мистер Уикфилд, желая ей доброго утра, назвал ее «миссис Стронг», и я размышлял о том, жена ли она сына доктора Стронга или супруга самого доктора, пока доктор Стронг случайно не рассеял мои сомнения.

— Кстати, Уикфилд, вы еще не нашли какого-нибудь подходящего места для кузена моей жены? — спросил он, останавливаясь в коридоре и положив руку мне на плечо.

— Нет, пока еще нет, — ответил мистер Уикфилд.

— Мне бы хотелось, чтобы вы пристроили его как можно скорее, — продолжал доктор Стронг, — потому что Джек Мелдон нуждается в деньгах и бездельничает, а из этих двух печальных обстоятельств иной раз проистекает нечто еще худшее. Как говорит доктор Уотс, — добавил он, поглядывая на меня и покачивая головой, дабы подчеркнуть цитату, — «Сатана находит дурную работу для праздных рук».

— Право же, доктор, — возразил мистер Уикфилд, — если бы доктор Уотс знал людей, он с неменьшим основанием мог бы написать: «Сатана находит дурную работу для занятых рук». Можете быть уверены, что занятые люди сделали немало дурного в этом мире. Чем занимались в течение последних двух столетий люди, которые особенно рьяно стремились к богатству или власти? Разве не дурными делами?

— Думаю, что Джек Мелдон никогда не будет рьяно стремиться ни к тому, ни к другому, — сказал доктор Стронг, задумчиво потирая подбородок.

— Да, пожалуй, — согласился мистер Уикфилд. — Итак, приношу извинение, что уклонился от предмета разговора, и возвращаюсь к вашему вопросу. Нет, мне еще не удалось устроить мистера Джека Мелдона. Полагаю, — тут он замялся, — ваша цель мне ясна, и тем труднее моя задача.

— У меня одна цель: найти какое-нибудь место кузену и товарищу детских игр Анни, — возразил доктор Стронг.

— Да, знаю, — сказал мистер Уикфилд, — на родине или за границей.

— Совершенно верно, — подтвердил доктор, явно недоумевая, почему тот подчеркнул эти слова, — на родине или за границей.

— Это ваше собственное выражение, — сказал мистер Уикфилд. — Или за границей.

— Конечно, — ответил доктор. — Конечно. Либо здесь, либо там.

— Либо здесь, либо там? Все равно где? — спросил мистер Уикфилд.

— Все равно, — сказал доктор.

— Так ли? — Это было сказано с удивлением.

— Так.

— И разве вашей целью не является устроить его за границей, а не на родине? — настаивал мистер Уикфилд.

— Нет.

— Я должен вам верить и, разумеется, верю, — сказал мистер Уикфилд. — Знай я об этом раньше, задача моя была бы значительно проще. Но, признаюсь, у меня создалось другое впечатление.

Доктор Стронг бросил на него изумленный и недоумевающий взгляд, который почти мгновенно уступил место улыбке, крайне меня ободрившей, ибо улыбка была ласковая и кроткая и столько в ней было простодушия, как и в его манере держать себя, — когда это простодушие пробивало ледок глубокомыслия и учености, — что такому юному школяру, как я, эта улыбка показалась очень привлекательной и весьма меня обнадежила. Повторив «нет» и «отнюдь нет» и добавив еще несколько коротких уверений в том же духе, доктор Стронг двинулся вперед странными, неровными шагами, а мы последовали за ним. Как я подметил, у мистера Уикфилда был озабоченный вид, и он покачивал головой, не подозревая, что я на него смотрю.