Жизнь есть сон

Бабушка оказалась профессиональной свахой! Она насквозь видела людей. Я часто наблюдала задушевные разговоры моей бабушки с ее молодыми постоялицами. Бабушка так вовлекалась в их душевные проблемы, что и плакала вместе с ними, и сердилась на них, и поругивала особо упертых искательниц. Она всех их помнила по именам, хранила их фотографии, писала им письма. Молодые женщины отвечали ей тем же. Они писали подробно о своих семейных делах, присылали фотографии с мужьями и с младенцами. Бабушка радовалась их счастью, как если бы это были ее собственные дочери. Тем более что своих дочерей у нее не было, а сыновья выросли, обзавелись семьями и приезжали не часто.

Иногда, на октябрьские праздники или на Новый год, к бабушке приезжал молодой человек, которого она называла «сынок», а мне говорила: «Поздоровайся с отцом». Я смотрела подозрительно на этого человека, я его не помнила. Да и он не выказывал ко мне каких-либо особых чувств. Поцеловав меня в щеку и погладив по голове, он спешил присоединиться к остальным гостям.

Бабушка любила ходить в ювелирные магазины. Очень часто она возвращалась с покупками: колечки, серьги, кулоны, броши и др. Это были подарки внучкам и невесткам! Дарила она все эти прелестные вещички от чистого сердца, легко расставаясь с деньгами. Она почему-то считала, что это будет лучшая память о ней. Я долго хранила ее подарки: два колечка и золотые часики с красивым браслетом. Часики сохранились до настоящего времени, а вот колечки пришлось продать в студенческие времена.

Бабушка обо всех заботилась. Даже на работе ее не оставляли в покое военнослужащие. Они приходили к бабушке на сеансы лечения от облысения. Да-да! Знала бабушка какой-то народный рецепт, часами натирала этим молодцам лысины, и вскоре появлялся первый пушок, а потом и кудри! Мои волосы бабушка, наверно, тоже чем-то обрабатывала, потому что у меня они росли очень быстро, были густые и блестящие. До двадцати пяти лет я носила длинные косы до пояса.

Вскоре меня начали мучить приступы астмы. Я болела все чаще, училась все хуже. Все это ускорило мое возвращение в деревню.

«Вот моя деревня, вот мой дом родной…»

Вот моя деревня, вот мой дом родной;

Вот качусь я в санках по горе крутой…

И. З. Суриков. Детство

Мне было восемь лет, когда я приехала в деревню. Я не помню своих чувств. Я знала, что у меня есть отец, однако он был мне незнаком. Я не ошибусь, если скажу, что в восемь лет я впервые осознала, что у меня есть мать. Она никогда не приезжала ко мне в Ригу. Я не помнила ее лица, не помнила ее голос и не могла вспомнить каких-то тактильных ощущений. В моей душе было пусто. В этом пространстве не было энергии матери, ее любви, заботы, привязанности. Я тогда не понимала, как важно для девочки идентифицировать себя с матерью. Я и подумать не могла, что буду относиться к своей матери враждебно и отстраненно.

Самое удивительное в этой истории: оказалось, что у меня есть сестра. Ее звали Леля (Леонора). Я увидела маленькую девочку лет шести, худенькую, черноволосую, с зелеными глазами. Она смотрела на меня с любопытством.

Я стала знакомиться с новым домом. Дом был построен не очень удачно. Он стоял на небольшом холме очень близко к ручью, который весной широко разливался, вода попадала в подпол, и дом все время казался отсыревшим, в нем было холодно. Кроме того, дом стоял близко к дороге. И хотя движения никакого в деревне не было, я имею в виду машины и другой транспорт, сохранялось какое-то чувство, что дом плохо защищен, заходи, кто хочешь. Дом состоял из двух половин. Сени, кухня (русская печь и плита) и небольшая спальня были в одной половине. Во второй находились веранда и две комнаты с маленькой печкой, которые сдавались дачникам на все лето.

В деревне было всего пять домов. От двух домов оставались только фундаменты, вокруг которых росли дикие яблони, кусты и стояли ровные линии тополей. На горе жила моя одноклассница Станислава. На берегу озера жила женщина, которую все почему-то называли Бедная Пани. Как ее звали на самом деле, уже не помню. У Бедной Пани был взрослый сын Чесик, две девочки Анна и Мария и младший сын Стасик. Муж Бедной Пани рано умер, и вся большая семья держалась на ней. Рядом с домом моей подруги жила одинокая женщина, которую звали Зофия. Она была слегка не в себе, очень набожная и периодически болела эпилепсией (падучая болезнь), после которой долго отходила. Домик ее был маленький и холодный. Жить в нем можно было только летом. Зимой она уезжала жить к своей сестре. И у самого озера жила странная пара по фамилии Рутковские. Пожилая женщина и ее молодой муж. Мужа звали Бронислав, а женщину, кажется, Хелена.

Летом в деревне было здорово. В каждом доме жили дачники. Приезжали в основном из Ленинграда и из Москвы. Приезжало много детей, мы знакомились, и весь день проходил в играх и приключениях.