Жизнь — это судьба

Я замолчала и, чувствуя себя неловко, покраснела. Теперь было трудно объяснить, почему я отказывалась от встречи с ней. Она вовсе не принадлежала к тому типу людей, к которому я ее причислила, вопреки всякой логике и рассудку она даже начала мне нравиться.

— Вы больше не любите Коннора? — спросила она. — Вас не интересует, что случилось с ним?

Я почувствовала, как у меня екнуло и тревожно забилось сердце.

— Разве он не здесь? Миссис Лайл, что с ним произошло? Ради Бога, говорите! Он болен? Да скажите же скорее, что с ним, я...

К моему облегчению, я увидела, что она немного расслабилась.

— Значит, все еще любите?

— Конечно, люблю. Разве вы не понимаете...

— Возможно, уже кое-что начинаю понимать, хотя полностью не уверена. Коннора здесь нет, но я надеюсь, что он скоро вернется. Вы болели... — Она коснулась тонкими пальцами моей руки — доброжелательно, ласково, и, как ни странно, этот жест не был мне неприятен. — Вы не должны волноваться. Ведь вы серьезно болели...

— Я уже в полном порядке, — отмахнулась я. — А вы... пожалуйста, расскажите мне о Конноре. — Внезапно меня охватила тревога за него. — Вы должны мне рассказать.

— Сейчас вы все узнаете, — заверила она. — Рассказывать придется много. Он оставил для вас письмо, которое я должна была передать вам при определенных условиях... Думаю, оно объяснит вам все лучше, чем я. — Джульетта вздохнула. — Я просто не знала, как мне поступить. Сперва я собиралась отдать его вам, но потом, когда мне сообщили в госпитале, насколько серьезно вы больны, я не решилась, опасаясь, что оно вас очень расстроит. Вики, — продолжала она, обращаясь ко мне просто по имени, и ее голос был таким же доброжелательным и ласковым, как и прикосновение ее пальцев, — вы потеряли ребенка, и мне очень жаль. Жаль вас и Коннора.

Меня так поразили ее слова, что я в замешательстве резко проговорила:

— Но какое вам дело до ребенка? Почему вас трогает его потеря... Он ведь не ваш, а Коннора.

— Знаю. Вот потому-то мне это небезразлично. Ему будет очень больно, когда он узнает.

— Но вы, — уставилась я на нее в недоумении. — Но вы-то кем ему приходитесь, миссис Лайл?

— Вики! — вскинула она брови в изумлении. — Я его сестра. Он, конечно, рассказывал вам обо мне? Как же иначе?

— Он ничего мне о вас не говорил, — покачала я головой. — Я не имела ни малейшего представления.

Коннор действительно никогда не упоминал про сестру. И тем не менее, глядя на Джульетту Лайл, я не сомневалась, что она не лжет, меня просто повергла в смятение собственная слепота. Разумеется, она сестра Коннора — те же черты лица, та же улыбка, те же глаза, руки.

— Мы поженились незадолго до того, как я вернулась в Бирму, — пояснила я смущенно. — Вероятно, Коннор просто не успел рассказать мне о вас. У нас было так мало времени.

— Конечно, — улыбнулась она. — Времени у вас было действительно немного. Коннор из-за недостатка времени даже не пригласил меня на свадьбу, все свершилось так быстро, не правда ли? А я живу в Перте, это в Западной Австралии. В Сидней я приехала, чтобы присмотреть за Коннором, побыть возле него. Он нуждался в помощи, а вы были в Бирме.

— Но почему? — спросила я тихо. — Миссис Лайл... Джульетта... почему Коннор нуждался в уходе... почему надо было присматривать за ним? Он болел?

И я опять увидела, как тонкие, искусно подведенные брови Джульетты удивленно поползли вверх.

— Вы хотите сказать, что ничего не знаете? Он ничего вам об этом не говорил?

— Нет, — ответила я с несчастным видом. — Он мне никогда ни о чем не говорил, кроме того, что хочет расторгнуть наш брак, который стал для него своеобразной клеткой. Он отослал меня назад в Бирму... то есть сделал так, что я вынуждена была уехать. Я думала... думала... — Рыдания сдавили мне горло, и я не могла продолжать.

Джульетта опустилась на колени перед моим креслом и взяла мои ладони в свои руки.

— Могу себе представить, что вы подумали! — воскликнула она. — Какой же он все-таки дурак! Донкихотствующий идиот!

Я поняла, что она имеет в виду Коннора, и резко выпрямилась. Мое сердце неистово колотилось и, казалось, вот-вот выскочит из груди.

— Пожалуйста, расскажите мне, Джульетта. Пожалуйста, расскажите все, чего я не знаю. Что случилось с Коннором?

Не выпуская моих рук, Джульетта опустилась на пятки, в глазах у нее сверкали слезы. Руки были холодные.

— Я через минуту отдам вам, Вики, его письмо, — пообещала она. — Коннор велел вручить это письмо вам в случае... его смерти. Подождите, — остановила она меня, подняв руку, — он живой и даже здоров. Но ему пришлось ампутировать правую ногу, в ней развился туберкулез кости, и врачи боялись, что он умрет.