Жизнь этого парня

Какое-то время мы катались взад и вперед по крыше. И как только решили вернуться назад в квартиру Сильвера, «Тандерберд» заскрипел тормозами за углом нашего здания. Мы слышали, как ругался водитель. Машина двигалась медленно, по направлению к свету. Когда «Форд» проехал, мы снова перегнулись через парапет. Водитель осматривал тротуары, резко и зло подергивая головой. Казалось, он не имел ни малейшего представления, откуда могли упасть яйца. Мы выпустили еще несколько. Одно ударилось по откидному верху с громким шлепком, другое приземлилось на сиденье рядом с ним, последнее взорвалось на приборной панели. Облепленный яйцами и яичной скорлупой, мужчина поднялся со своего кресла и завопил.

Шум сигнала усилился на свету. Он снова вырвался наружу, снова вернулся назад, по-прежнему вопя. В коробке оставалось шесть яиц. Каждый из нас взял по два. Сильвер сел на колени на самый край, бросил несколько быстрых взглядов на улицу, готовясь взмахнуть рукой, как только наступит подходящий момент. Затем он живо поманил, мы подбежали, швырнули яйца и отступили назад, скрывшись из виду еще до того, как они разбились. Водитель смотрел вверх на здание напротив нашего, он ни разу не остановил взгляд на том месте, где были мы. Мы услышали, как яйца плюхнулись на тротуар, разбились рядом с машиной. На этот раз никакого крика не прозвучало. Эта тишина доставляла мне дискомфорт, и в этом дискомфорте я послал усмешку Сильверу, но Сильвер не улыбнулся в ответ. Его лицо было пурпурным и дергалось от гнева, как будто нападали на него. Он был возмущен, вне себя. Громко дыша, сжимая и разжимая челюсти, он прислонился к краю, сложил руки чашей у рта и прокричал слово, которое я слышал лишь раз, годом раньше, когда мой отец выкрикнул его человеку, который подрезал его на дороге.

– Жид! – крикнул Сильвер. И еще раз: – Жид!

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: он был всем тем, чем не были мы. У нас не было надежды на такую же как у него жизнь, в каком бы то ни было обозримом будущем.

* * *

Однажды мы с матерью пошли в Элкей-Пойнт посмотреть инсценировку морской битвы между Одд Феллоус[3] и Лайонс Клаб. Это было во время Морской ярмарки, когда проводились гонки гидропланов. Парк возвышался над портом. Мы могли лишь разглядеть две лодки, а в них – фигурки, бросающие водные шары туда-сюда, пытаясь сбросить команды друг друга. В парке была толпа народу, и каждый раз, когда одна из команд сваливалась в воду, все смеялись.

Моя мать беззаботно улыбалась. Она любила смотреть, как мужчины дурачатся друг с другом; спасатели, солдаты на автобусной станции, братья на мойке.

День был ясный. Торговцы просачивались сквозь толпу, продавая солнечные очки, шляпы и сувениры с ярмарки. Девушки загорали, растянувшись на ковриках. В воздухе пахло кокосовым маслом.

Двое мужчин с бутылками пива в руках стояли неподалеку. Они все время крутились рядом и смотрели на нас. Один из них подался вперед, пара биноклей висела на ремешке в его руке. Он был сильно загорелым, с тонкими усами и прической-ежиком. И на нем были белые кроссовки.

– Эй, приятель, – сказал он мне, – хочешь попробовать?

Пока он надевал мне на шею ремешок и показывал, как фокусировать линзы, другой мужчина подошел и что-то сказал моей матери. Она ответила, но продолжала глазеть на воду, защищаясь руками от солнца. Я навел фокус на Лайонс и Одд Феллоус и смотрел, как они толкают друг друга за борт. Они казались так близко, что я мог разглядеть их бледные тела и выражение усталости на лицах. Несмотря на веселые выкрики, они ползли вверх по веревкам с трудом и падали назад сразу, как встречали сопротивление. Каждый раз они ударялись о воду и бултыхались чуть дольше, чем нужно, устало глядя на лодки, которые им предполагалось захватить.

Мать приняла пиво от мужчины рядом с ней. Тот, который дал мне бинокль, чувствовал мое беспокойство, может быть, даже мою ревность. Он встал на колени около меня и объяснял ход сражения, как будто я был маленьким ребенком. Но я снял бинокль с шеи и протянул ему обратно.

– Я не знаю, – говорила моя мать. – Мы, вероятно, вернемся домой довольно рано.

Мужчина, с которым она разговаривала, повернулся ко мне. Он был старшим из двоих, высокий, угловатый, с волосами имбирного цвета. Двигался он как-то невпопад, будто был постоянно разбалансирован. На нем были бермуды и черные носки. Его вытянутое лицо обгорело, что подчеркивало белизну зубов.

– Давайте спросим большого парня, – сказал он. – Что скажешь, приятель? Хочешь увидеть настоящее веселье из моего жилища?

Он указал на большой кирпичный дом на краю парка.

Я проигнорировал его.

– Мам, – сказал я, – я хочу есть.

– Он еще не обедал, – сказала мать.

– Обед, – среагировал мужчина, – нет проблем. Что ты любишь? Что ты обычно любишь есть на обед?