Жизнь Габриэля Гарсиа Маркеса

Я держу у себя в фотолаборатории маленький отпечаток той фотографии, он пришпилен на стене над столом. А все потому, что Габо и правда совершенно перевернул мои представления о литературе и об Америке, когда выпустил свои «Сто лет одиночества». Я четыре раза прочитал. И снимочек тот меня по жизни так и сопровождает. Сажусь, бывало, за стол работать и вижу его. Позже уже, где-то накануне восьмидесятилетия Габо, снимок этот заприметил один мой друг и попросил: «Слушай, хочу эту фотографию, давай я ее у тебя куплю, а?» — а я ему: «Нет, не могу я ее ни продать, ни что другое с ней сделать». И рассказал ему историю ее появления. Габо велел послать ему подборку фото и сохранить пленку. Это в 1976 году было, а скоро Габо восемьдесят лет стукнет. Так друг этот, который всю историю знал, возьми да и скажи кому-то из репортеров: «Слушайте, у Родриго Мойи потрясное фото есть, где у Габо фингал под глазом». В общем, журналы ко мне кинулись, всем со мной потолковать вдруг загорелось. Вот я и подумал: они же публикуют фотографии Габо к его восьмидесятилетию. Могу же я нарушить обещание, которое, по сути, и обещанием-то не было. Он мне дал предписание хранить негативы. Вот я и сохранил, а теперь хочу вынуть их на свет божий. Ни на какой другой фотографии я столько денег не заработал.

ХАЙМЕ АБЕЛЬО БАНФИ. Он всегда был очень верен друзьям, но в то же время абсолютно непреклонен, если дело доходило до разрыва. Вон с некоторыми людьми он порвал окончательно и бесповоротно и больше никогда уже с ними не разговаривал. Очевидно, что случай с Варгасом Льосой — из этой же категории.

Глава 32. Рыбий жир

История, в которой все с большим знанием дела рассуждают о том, какой Гарсиа Маркес гениальный и талантливый

РОУЗ СТАЙРОН. Он изумительный рассказчик и утверждает, что в их семье непревзойденной рассказчицей была его бабушка и он научился от нее. Он жил с бабушкой, когда был маленьким. И говорит, что у его мамы дар рассказывать истории открылся с возрастом, хотя раньше никак не проявлялся. Да, все дело в том, что он жил с бабушкой. К тому же, по его словам, умение хорошо рассказывать — это, скорее, врожденный дар, который передается по наследству. Многие считают — и это вполне естественно, — что способности к рассказыванию они переняли от своих бабушек, которые в детстве им тоже всякие истории рассказывали.

ГИЛЬЕРМО АНГУЛО. Однажды он меня спрашивает: «Знаешь, что такое быть хорошим писателем?» Нет, говорю, не знаю. «Писатель — это тот, кто пишет строчку, вселяющую в читателя желание прочитать следующую за ней». И действительно, даже в его неудачных вещах сразу видно, как мастерски он владеет словом, и ты только диву даешься: «Какой восхитительный слог! Как это он нашел такие слова?»

ЭЛИХИО ГАРСИА МАРКЕС. Мама говорит, Габито потому такой умный получился, что она, когда беременная им была, в больших количествах пила витаминную эмульсию Скотта. Это единственная из ее двенадцати беременностей, во время которой она принимала рыбий жир. Вот благодаря чистому рыбьему жиру Габито и вышел таким смышленым. Мама утверждает, что он родился, благоухая эмульсией Скотта.

РАФАЭЛЬ УЛЬОА. Я действительно верю в то, о чем говорит старик Габриэль Элихио. Что Габо — бицефал. Ну, имеет два мозга.

РОУЗ СТАЙРОН. Не знаю, так ли оно для остального мира или не так. А для меня — и это факт — Макондо абсолютно реален, и это повлияло на мои представления о Латинской Америке. Безусловно, у меня уже сложилось к тому времени совсем иное политическое представление о Латинской Америке, то есть я имела возможность видеть Латинскую Америку извне, со стороны, собирая впечатления от работы в Аргентине, в Чили, Уругвае. Мои занятия правозащитной деятельностью давали возможность смотреть на это под иным углом зрения, с таких же позиций, с каких я воспринимала Центральную Америку. Потому не буду утверждать, что Макондо превратился для меня в образ всей Латинской Америки, но, конечно, с теми, кто там не бывал, определенно это и происходит. Когда мы с Биллом приехали на кинофестиваль в Картахену и отправились гулять по городу, я вдруг осознала, к своему удивлению и радости, что узнаю его, что уже знакома с этими местами по книгам Габо… даже банки со сладостями на рынке — и те я, кажется, видела раньше. Настолько подробно у него описано. Он изобразил это как реальность. Это и есть реальность. И мне нечему было удивляться, я ее уже знала.

Я из Балтимора, юг не так уж далеко. И этого южного колорита, энергии, темпераментности, моря света — всего там хватает. Я сразу вижу по книгам Габо, что он читал Фолкнера. И, что интересно, изображенный Габо городок, его городок, я представляю себе живее, чем тот, что нарисовал Фолкнер.