Жизнь графа Дмитрия Милютина

– В Москве ругают вас, высшие правительственные сферы, достается и вам, Дмитрий Алексеевич, как военному министру, мало помогаете славянам в борьбе с Турцией, недовольны безучастным отношением правительства к делам турецким, достается и императору, и министрам.

– У нас только и думают о славянах и борьбе с Турцией. Устал, Владимир Александрович, отпросился у государя императора хоть чуточку отдохнуть. Кроме физического расстройства, и настроение как-то не гармонирует ни с придворными обиходами, ни с пустотой красносельских упражнений. А при дворе царит какое-то мрачное настроение; императрица как-то высказала мне, что мы мало заботимся о бедственном положении в Сербии и других славянских странах; государственный канцлер князь Горчаков, обыкновенно лучезарный и шутливый, говорит как-то шепотом, нахмурившись; все, до самой молодой фрейлины, спрашивают, нет ли новых телеграмм с театра войны. Но главное дело не в том, что сербы ли вчера атаковали турок, или турки вторглись на сербскую территорию и разорили несколько деревень, а в том, что вообще европейский политический горизонт, видимо, омрачается. У нас начинает колебаться прежнее безграничное доверие к непоколебимости тройственного союза и даже к немецкой дружбе. Кажется, в самом государе уже нет полной уверенности в сохранении европейского мира, и является опасение, что нас вовлекут в войну даже против нашей собственной воли.

– Вчера в обеих английских палатах состоялись прения по восточному вопросу, неизвестно, что они там решат, – сказал Черкасский.

– По телеграммам трудно понять, какой вывод они сделают. Подождем… А суждения вашей московской публики, князь, неосновательны и легкомысленны, все мы здесь живем восточными проблемами. С императором только об этом и говорим. Но правы вы только, может быть, в одном: уж очень расстроена наша административная машина, есть непростительная апатия и бездействие правительства в общей его совокупности. Год тому назад, возвратившись из Крыма, я докладывал императору, что турки во время лова рыбы и дельфинов высаживаются в Южном Крыму на берег и распоряжаются как хозяева, а русские власти ничего не предпринимают, чтобы с треском прогнать их. Министры иностранных и внутренних дел, шеф жандармов, финансов, морского дела долго обсуждали положение, началась переписка, извели горы бумаги, а вооруженные турки по-прежнему нападают на жителей, грабят их. Об этом писала в этом году мне жена, прислала и письмо хорошего нашего знакомого Николая Яковлевича Данилевского, в котором он говорит о грабеже турками населения. Ну, вы его, должно быть, знаете?

– Ну как же! Писатель, публицист, славянофил, очень ратует за славянское дело…

– А теперь тот же министр внутренних дел Александр Егорович Тимашев, генерал-адъютант, член Государственного совета, тот же министр финансов, тот же министр иностранных дел все разом обращаются ко мне как военному министру и заявляют о необходимости военных мер по охране берега. Это дело полиции и таможни, а не военных, но мне пришлось доложить об этом императору, и я учредил по всему южному берегу кордон из пехоты и казаков, о чем отдал соответствующее распоряжение начальству Одесского округа. Нормально это? А ведь год велась переписка…

– Ходят слухи в Москве, будто император даст разрешение офицерам выходить временно в отставку, чтобы ехать на театр войны, – сказал князь.

– Не только слухи, но недавно в Красном Селе император открыто объявил о такой возможности для офицеров, при этом офицеры возвратятся в свой полк, не потеряв своего старшинства. То, что было негласно, стало официальным разрешением. Говорят, что из императорского конвоя некоторые мусульмане во главе со вторым сыном Шамиля, штаб-ротмистром императорского конвоя Шамиль-оглы Ахмедом Шафи, соберут отряд и будут действовать против турок.

– Трудно в это поверить, – мрачно произнес князь Черкасский. – Ходят слухи, Дмитрий Алексеевич, что предложение посла Игнатьева отправить наши войска под Александрополь не нашло у царя поддержки, а ведь надо бы.

– Я недавно поднимал этот вопрос на приеме у императора, раньше он действительно не поддерживал эту идею, а сейчас согласился. И недавно я отдал приказ по телеграфу князю Дмитрию Ивановичу Святополк-Мирскому исполнить передвижение войск под Александрополь, но время упущено, там уже собралась вся сволочь азиатская.

– Да, война приближается и к России, нельзя упускать ни минуты, – сказал князь Черкасский, вспоминая проигранные мгновения русских властителей.

– Недавно императрица, когда я целовал ей руку, благодарила меня за то, что я отправил в Сербию многочисленный санитарный персонал, снаряженный обществом Красного Креста, а ведь у меня самого врачей не хватает в войсках. Когда я пожаловался на нехватку врачей, она сочла благоразумным приостановить усердие в пользу воюющих славян.

– Вот-вот, то, что я и говорил: то император вовремя не отдаст распоряжение, то императрица что-то посоветует, а вы слепо подчиняетесь этим указаниям.