Читаем Жизнь графа Дмитрия Милютина полностью

Александр Второй не знал, что делать, как поступить, Назимова, конечно, надо убрать из Вильны, но кого поставить на его место? Окружающие предлагают совершенно разные кандидатуры… Князь Долгоруков и министр Валуев – одних, министр Милютин – других, вот и разберись с этим. Вооруженный мятеж в царстве Польском набирает свою силу, в нашем правительстве полный разброд мнений. Решительные меры просто необходимы. Запад требует, чтобы мы предоставили Польше полную независимость в границах 1772 года. Депутация из Варшавы во главе с графом Замойским требовала признать автономию Польши и границы 1772 года. Растерянность нашего правительства была настолько велика, что хоть и отвергли его притязания, но выпустили его из России, а в Париже он огласил, что царское правительство растеряно и не знает, что делать, пожар восстания подавил его полностью, надо быть настойчивым в своих требованиях. Некоторые члены правительства, особенно князь Горчаков, уговорили императора дать амнистию всем вооруженным полякам сложить оружие к 1 мая, а поляки увидели в этом слабость правительства, страх, еще усилили сопротивление, увеличились грабежи и неистовства, заставали врасплох русские отряды и с диким злорадством уничтожали их… А недавние события под Динабургом, когда шайка поляков во главе с графом Платером напала на обоз с оружием и разграбила его… Некоторые опасаются, как бы поляки не напали на Петербург, а Министерство внутренних дел и жандармы полностью бездействуют… Надо что-то делать…

Ведь поляки, влияние которых в нашем правительстве было слишком велико, представили дело так, что в Динабурге был бунт раскольников, поднявшихся против помещиков, никакого заговора нет, никакого мятежа нет, а виленский окружной жандармский генерал Гильдебранд уверял, что никакого мятежа там нет, а раскольники, старообрядцы просто грабят польских помещиков, князь Долгоруков тут же попросил императора разрешить ему отправить войско для подавления старообрядцев, поставив в известность министра Зеленого, которому старообрядцы подчинялись. А министр Зеленый тут же явился с другим мнением – поляки все извратили, там действительно мятежные беспорядки, никакого войска от шефа жандармов не надо, он пошлет туда генерала Длотовского, и он во всем разберется и доложит. Оказалось, что старообрядцы, вооружившись, отбили транспорт у поляков и передали его властям.

Эти мысли возникли у Александра Второго 17 апреля, в свой день рождения, в церкви, там только об этом и говорили. Михаил Николаевич Муравьев, отказавшись от поездки за границу в связи с Польским мятежом, тоже слышал об этом эпизоде и принимал участие в обсуждении новостей. Еще недавно возникла идея предложить должность Назимова генералу Михаилу Николаевичу Муравьеву. Император попросил Дмитрия Милютина заняться этим вопросом и пригласить его на встречу с императором. Муравьев жил в Москве словно в опале, отстраненный от должности министра государственных имуществ, на предложение Милютина быстро собрался и вскоре прибыл в Петербург, чтобы объяснить свои соображения по некоторым вопросам, «касающимся настоящих военных обстоятельств».

Император подошел к Муравьеву и спросил его:

– Михаил Николаевич, слышали вы, что происходит в Динабурге?

– Слышал, ваше величество, но то, что происходит в Динабурге, разлетелось по всему северо-западу, в царстве Польском в особенности, это только начало Польского восстания, я это знаю по мятежу 1831 года, те, что участвовали в Динабурге, были активными противниками ив 1831 году.

– Я послал туда полк и надеюсь, что все это будет прекращено.

– Я знаю этот край больше тридцати лет. Если там только началось, то закончится не так уж и скоро. Вряд ли можно обойтись там одним полком.

На этом беседа закончилась. Но 25 апреля к Муравьеву прибыл фельдъегерь от императора с просьбой явиться тотчас же к нему на прием.

В приемной императорского кабинета во дворце смущенно стоял лишь князь Горчаков.

– Александр Михайлович! Вы не знаете, зачем император вызвал меня на прием?

– У его величества ваш старший брат, Николай Николаевич Муравьев-Карский. А государь хочет с вами поговорить о делах Западных губерний.

Минут через пять вышел от императора Николай Николаевич Муравьев и пригласил Михаила Николаевича на прием к императору. «Почему он так смущен?» – мелькнуло у Муравьева.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза