Жизнь графа Дмитрия Милютина

А внутри России происходили роскошные приемы, умопомрачительные балы, столько роскоши и богатства было у владельцев бывших крепостных и богатейших имений. Здесь я использую свидетельства французского посла в России Мориса Палеолога, начавшего свою дипломатическую карьеру в России как раз в это время: «Никогда еще российский двор не блистал так ослепительно. Празднества и балы справлялись с неслыханной роскошью».

Бывший английский посланник лорд Лефтус, свидетель этого блестящего периода, писал в своих мемуарах: «Двор роскошен и поражает своей пышностью, в которой есть нечто восточное. Балы, с их живописным разнообразием военных форм, красотой туалетов, сказочным сверканием драгоценностей, своей роскошью и блеском, превосходили все, что я видел в других странах».

Теофиль Готье, посетивший Россию в 1865 году и присутствовавший на одном из таких балов, исчерпал все ресурсы своего языка, чтобы описать это празднество. Чтобы лучше видеть общую картину, он взошел на хоры Георгиевского зала.

«Вначале от сверкания, блеска и переливов свеч, зеркал, золота, бриллиантов и дивных тканей ничего не различаешь, – писал Готье. – Когда глаз несколько привыкает к ослепительному блеску, он охватывает с одного конца до другого этот гигантских размеров зал из мрамора и гипса. Беспрерывно мелькают в глазах военные мундиры, расшитые золотом, эполеты с бриллиантовыми звездами и ордена из эмали и драгоценных камней. Одежды мужчин так блестящи, богаты и разнообразны, что дамам, с их изяществом и легкой грацией современных мод, трудно затмить этот тяжеловатый блеск. Не в силах быть нарядней – они прекрасней. Их обнаженные шеи и плечи стоят всех блестящих мужских украшений… Александр Второй одет в элегантный военный костюм, выгодно выделявший его высокую, стройную фигуру. Это нечто вроде белой куртки с золотыми позументами, спускающейся до бедер и отороченной на воротнике, рукавах и внизу голубым сибирским песцом. На груди у него сверкают ордена высшего достоинства. Голубые панталоны в обтяжку обрисовывают стройные ноги и спускаются к узким ботинкам.

Волосы государя коротко острижены и открывают большой и хорошо сформированный лоб. Черты лица безупречно правильны и кажутся созданными для медали. Голубизна его глаз особенно выигрывает от коричневатого тона лица, более темного, чем лоб, – свидетельство долгих путешествий и занятий на открытом воздухе. Очертание лица так определенно, что кажется выточенным из кости – в нем есть что-то от греческой скульптуры.

Выражение его лица полно величественной твердости и часто освещается нежной улыбкой».

Милютин бывал на подобных балах, видел роскошь и богатство приглашенных, а потому всячески пытался найти причины, чтобы не принимать участия в подобных зрелищах. Сколько ж денег тратит двор на подобные увеселения в году, с грустью думал Милютин, а средства на военные расходы все время ограничивают, все время упрекают за излишние расходы, а Европа, особенно Германия, быстро увеличивает свою военную оснащенность. Но до сих пор император никак не поймет, что Медико-хирургическая академия Военному министерству совершенно необходима не только в мирное время, а если начнется война… Сам государь как-то перестал интересоваться этим вопросом, но записки, идущие с двух сторон, обратили его внимание на этот волнующий военного министра вопрос: пусть спорный вопрос будет обсужден в Комитете министров. А кто поддержит интересы Военного министерства? Говорят, что председатель Комитета граф Павел Николаевич Игнатьев поддержит его, военного министра, но уж очень он старый, забывает то, что уже обещал. С какой завистью и язвительностью в Комитете министров было встречено недавнее высочайшее повеление: все министры должны строго выполнять статью Свода законов и ежегодно представлять не только отчет за прошлый год, но и план своей будущей деятельности. Только Военное министерство в точности исполняет эту статью Свода законов и начиная с 1862 по 1873 год представляет такие отчеты. Заявление председателя Комитета было встречено недовольством министров, заявившим, что эта мера бесполезна и даже невозможна в своем исполнении. Граф Шувалов молчал и саркастически улыбался, явно выдавая своим поведением, кто был инициатором этой императорской идеи. Император, узнав о реакции в Комитете министров, был недоволен их поведением. И тут не было никаких сомнений, что именно граф Шувалов язвительно пересказал выступления министров… Когда ж эта шуваловская шайка перестанет вмешиваться в дела государства, нанося ему ощутимый вред? Милютин не знал…

Накануне дня рождения императора по дворцу разнеслась неприятная новость: в царской семье обнаружили вора, великий князь Николай Константинович, сын великого князя Константина Николаевича, крал драгоценности императрицы в ее покоях и в Мраморном дворце.

Генерал Трепов, столкнувшись во дворце с Милютиным, подробно рассказал всю эту историю: