Жизнь графа Николая Румянцева. На службе Российскому трону

– Садитесь, поговорим о нашем деле, – с улыбкой сказала Екатерина II. – Наша переписка с вами убедила меня в том, что вы достаточно сведущи в положении европейских дворов, ведете знакомства со многими известными людьми в Европе, переписываетесь с ними, о вас очень много доброго говорила великая ландграфиня Каролина Дармштадтская…

– Простите, государыня, что перебью вас… Каролина поручила мне быть воспитателем ее сына, настолько мы хорошо с ней знакомы…

– Да и мы с вами не первый год в переписке, столько моих поручений вы исполнили. – Минутку помолчала, а про себя подумала, что немало тысяч рублей ушло на барона Гримма за его услуги. И разве только она? Каролина Дармштадтская, которая переписывалась чуть ли не со всей Европой, рассказывала ей, как Гримм, сын пастора, стал бароном. Ландграфиня обратилась к Гримму с просьбой сопровождать ее сына Людвига, 18-летнего наследника престола, в путешествии по Европе. Гримм понял, что он не сможет представляться достойным образом, слишком уж несолидно быть всего лишь журналистом, философом, литератором, ведь у него нет ни ордена, ни титула. Он высказал свое огорчение в связи с этим странным обстоятельством. Гримм попросил дать ему шведский орден Северной звезды, но получил отказ – орден выдают только дворянам. Тогда Гримм попросил ландграфиню добыть ему какой-нибудь титул. Герцог Тосканский, канцлер Кауниц, другие высокие лица, подписчики его газеты, расположены к нему, стоит только попросить их об этой услуге. Так Каролина и сделала, написала в Вену, попросила канцлера, и год назад Гримм получил диплом на титул барона Священной империи с правом писать «де Гримм», а Каролина уплатила канцелярские расходы в 4 тысячи гульденов. Так сын пастора стал бароном де Гриммом. Он и раньше выдавал себя за аристократа, но подписывал свои бумаги по-прежнему – Мельхиор Гримм.

– Господин Гримм, граф Григорий Орлов, тоже читатель вашей газеты, тщательно изучил вашу биографию и предложил вам работать в России, я полностью с ним согласна. Я не обременю вас своими заботами. Год у нас очень сложный. Война с турками, мои союзники мечтают о разделе Польши и настаивают на этом, в августе нынешнего года яицкие казаки протестуют против императорской власти. Мне нужны умные помощники…

– Увы, ваше величество, у меня столько незаконченных дел в Европе! Я надеюсь на переписку с вами, в письмах многое можно сказать, это и будет моя помощь вам, если вы соблаговолите продолжить эту переписку. Вместе со мной приехал Дени Дидро, крупный философ, писатель, энциклопедист, попросите его оказать вам содействие, хотя вы так умны и авторитетны в Европе, что такие помощники вряд ли вам нужны.

– Ладно, так уж и быть. Но у меня есть еще одна просьба. Возможно, вы уже познакомились с графом Николаем Румянцевым, – и барон легким кивком поклонился Николаю Румянцеву, – он мечтает поехать в Европу, побывать на лекциях в университете, побывать в европейских столицах. Вы хорошо поработали с принцем Людвигом, возьмите и графа Румянцева на свое попечение. К тому же только что появился при нашем дворе и брат его Сергей, тоже камер-юнкер.

Барон закончил рассказ обнадеживающей вестью:

– Так что, граф Николай Петрович, готовьтесь к поездке за границу, я согласился сопровождать вас, а маршрут мы разработаем.

И барон де Гримм откланялся.

Николай Румянцев не раз говорил, что домашнего образования недостаточно для того, чтобы с пользой служить своему отечеству, твердил матери, внушал и Сергею. Но отец, занятый военными операциями с турками, не мог включиться в разработку этих планов, а материнских денег не хватало на европейские расходы. И бабушка, Мария Андреевна, статс-дама императрицы, и мать, Екатерина Михайловна, не раз просили Екатерину Алексеевну о поездке своих сыновей за границу на учебу, императрица соглашалась, но дело так и не двигалось. Не раз мать писала отцу, фельдмаршалу Румянцеву, с просьбой похлопотать об учебе сыновей. Разговор императрицы с бароном существенно подвинул дело к реальному результату.

И почти сразу, очень кстати после невольного интервью с бароном де Гриммом, Николай Петрович увидел идущего ему навстречу двоюродного брата Александра Куракина, одного из ближайших друзей великого князя Павла Петровича.

– Я только что услышал от барона Гримма, что императрица просила его сопровождать нас с Сергеем за границу, – кинулся Николай к Борису, – а куда – не знаю, ведь мы же на государевой службе.