Жизнь графа Николая Румянцева. На службе Российскому трону

Летом 1780 года Иосиф II приехал в Петербург, побывал в Царском Селе, поговорил с Екатериной II о пунктах будущего мирного соглашения, она предложила передать России город Очаков, Крым, один или два острова Средиземного моря, Иосиф II напомнил ей свои требования при заключении этого соглашения, – присоединение нескольких провинций на Дунае и ряда островов в Средиземном море.

В итоге Екатерина II предложила ему нанести визит великокняжеской чете, у которой есть свои предложения для укрепления дружеских связей России и Австрии.

Иосиф II, познакомившись с Марией Федоровной и Павлом Петровичем, был сразу покорен красотой и обаянием великой княгини, у него даже мелькнула мысль, что если бы десять лет тому назад он встретил эту вюртембергскую принцессу, то сразу бы женился на ней – настолько она легла ему на сердце.

Продолжение этих событий описано самой Марией Федоровной в письме родителям 19 (30) июля 1780 года:

«За день до своего отъезда, на утренней прогулке, он (император) мне сказал:

– Я имею большую просьбу к вашему императорскому высочеству.

– Какую просьбу, граф?

Он ответил:

– Осмеливаюсь просить вас, если вы полагаете, что я могу оказать какую-либо услугу принцу, вашему отцу или вашему дому, то располагайте мною; вы найдете меня всегда готовым доказать вам, насколько я к вам привязан.

Я ему ответила на это:

– Я, конечно, никогда не говорила бы с вами, граф, о себе лично; но так как вы мне делаете честь, начав сами такой разговор, то позвольте мне воспользоваться этим случаем, чтобы рекомендовать вашему вниманию моих родителей и мой дом; вам известно, граф, как я люблю свое семейство.

Тогда он прервал меня, сказав:

– Испытайте меня, и вы увидите, честный ли я человек».

После этого разговора и прямого предложения поговорить с ее родителями о возможном браке принцессы с эрцгерцогом Францем, наследником австрийского престола, Мария Федоровна поняла, что ее покровитель и покровитель всей ее семьи придет в негодование, узнав об этой новости. Но чувство семейной выгоды победило ее душевные колебания.

Казалось бы, не такое уж значительное событие наметилось в мире – предполагаемая свадьба, – но именно оно нарушило устойчивое положение между европейскими дворами. Фридрих II убедился, что Екатерина II меняет систему своих внешнеполитических взглядов, сближается с Австрией и Францией, следовательно, отношения с Пруссией будут более прохладными, прекращается столь милая переписка с императрицей. Источник разногласий – семейство принцев Вюртембергских, и ведь три прусских офицера принадлежат именно этой семье. Преследования этих офицеров были настолько унизительны, что принцесса-мать пожаловалась на эти притеснения Марии Федоровне, а та тут же доложила суть письма императрице. Екатерина II пообещала оказать покровительство предстоящему браку и, узнав о согласии родителей принцессы Елизаветы на брак, тут же написала Иосифу II, что он может заехать в Монбельяр и просить руки Елизаветы для наследного принца Австрии. И в июле 1781 года Иосиф II из Парижа заехал в Монбельяр и сделал официальное предложение о браке от имени эрцгерцога Франца. Родители принцессы Елизаветы приняли это предложение.

Еще в мае 1781 года Екатерина II в беседе с великокняжеской четой высказала пожелание, что им пора посетить европейские страны. После этой беседы все чаще при малом дворе начали обсуждать вопрос о пользе путешествия. Екатерина II, опираясь на опыт императора Иосифа II, разрабатывая планы этого путешествия, решительно исключила Берлин как одно из мест путешествия, намеченного Павлом Петровичем. Мария Федоровна составила свою программу путешествия и показала своим ближайшим друзьям и, главное, графу Панину. К сожалению Марии Федоровны, ближайший друг Н.В. Репнин был недоступен. Сохранилась эта записка и замечания Н.И. Панина: «I. Следует начать говорить об этом (т. е. о путешествии) не как о формальной просьбе, но как о желании, обнаруживая стремление последовать примеру, который только что подало столько государей, и в особенности нужно ссылаться на императора, на желание просветить себя. Но, чтобы обнаружить это желание, нужно выждать удобного случая». Здесь Н.И. Панин заметил: «Даже не это, а путем разговора и рассуждений по поводу устанавливающегося обычая, что молодые принцы путешествуют для приобретения познаний. Здесь было бы недурно вставить похвалу пользе, извлеченной императором. При сем следует заметить, что все это не должно быть высказано разом и не выжидая ответа или возражения, которые могут сделать на каждую отдельную мысль, а следует вести разговор таким образом, чтобы не идти дальше прежде, чем предшествовавшая мысль не будет вполне закончена».