Жизнь Греции. История цивилизации

Через все смуты того времени евреи пронесли свою традиционную любовь к учености и внесли весомый вклад в немеркнущую литературу эллинистической эпохи. К этому периоду относятся некоторые из прекраснейших частей Библии. Ближе к концу третьего века еврейский поэт (или поэтесса?) сочинил прелестную Песнь Песней, в которой вся виртуозность греческого стиха от Сафо до Феокрита сочетается с качествами, недоступными греческим авторам того времени: напряженностью воображения, глубиной чувств и идеалистической настроенностью, приемлющей не только душу, но и тело любви и обращающей в дух саму плоть. Отчасти в Иерусалиме и других городах восточного Средиземноморья, преимущественно в Александрии, эллинизированные евреи создали на иврите, арамейском и греческом такие шедевры, как «Экклесиаст», «Книга пророка Даниила», отдельные части «Притч» и «Псалмов», большинство крупных апокрифов. Они создавали исторические произведения, как «Паралипоменон», повести, как «Книга Есфири» и «Книга Юдифи», идиллические картины семейной жизни, как «Книга Товита». Soferim преобразовали еврейское письмо из древнеассирийской клинописи, придав ему квадратную сирийскую форму, которую оно сохраняет и по сей день[2243]. Так как большинство ближневосточных евреев говорило теперь не на еврейском языке, а на арамейском, ученые разъясняли Писания в кратких арамейских таргумах, или толкованиях. Открывались школы для изучения Торы, или Закона, и для объяснения ее нравственных заповедей молодежи; такие наставления, комментарии и объяснения из поколения в поколение передавались от учителя к ученику и легли впоследствии в основу Талмуда.

К концу третьего века ученые Великого собрания завершили редакторскую работу над древними текстами и сформировали канон Ветхого Завета в его окончательном виде[2244]; по их представлениям, эпоха пророков закончилась, а боговдохновенных произведений больше не создается. В результате многие сочинения той эпохи, полные мудрости и красоты, лишились шанса на божественное соучастие и попали в злополучную категорию апокрифов[2245]. Возможно, две «Книги Ездры» обязаны своим литературным совершенством переводчикам короля Якова, но последние едва ли в ответе за трогательный рассказ о Ездре, вопрошающем ангела Уриэля, почему злодеи процветают, праведники бедствуют, а Израиль пребывает в рабстве; с помощью красочных сравнений и неприкрашенной речи ангел отвечает ему, что части не дано понять или судить целое.

Вступление к «Книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова» описывает ее как завершенный в 132 году до н. э. греческий перевод поучений, написанных на еврейском языке дедом переводчика, Иисусом, сыном Сираха. Иешуа бен Сирах был не только ученым, но и деловым человеком; попутешествовав по миру, он остепенился и превратил свой дом в школу, где и выступал со своими наставлениями в житейской мудрости[2246]. Он порицает богатых евреев, отступившихся от своей веры ради преуспеяния в языческом мире; он предостерегает юношей от куртизанок, которые поджидают их повсюду, и преподносит им Закон как по-прежнему лучшего проводника среди зол и ловушек мира. Но он не пуританин. В отличие от хасидов, он находил добрые слова для безвредного удовольствия и возражал мистикам, отвергавшим медицину на том основании, что все болезни, будучи ниспосланы Богом, могут быть исцелены только Им. Его книга изобилует остроумными речениями, самое знаменитое из которых примиряет дитя и розги. «По его мнению, количество порок, — говорит Ренан, — не должно поддаваться счету»[2247]. Это благородная книга, более мудрая и добрая, чем «Экклесиаст».

В двадцать четвертой ее главе мы читаем, что «Мудрость — первое творение Бога, созданное от начала мира». Здесь и в первой главе «Притч» мы находим первые еврейские формы учения о Логосе-Премудрости как о «демиурге», или творце-посреднике, которому Бог поручил устроение мира. Э>то гипостазирование Мудрости как олицетворенного разума становится доминирующей идеей еврейской теологии в последние века дохристианской эры. Наряду с ней все большее распространение получает концепция личного бессмертия. В «Книге Еноха», написанной, по-видимому, несколькими авторами в Палестине между 170 и 66 годом до н. э., надежда на небеса становится насущной необходимостью; без этой надежды невозможно долее сносить успех порочной силы и страдания благочестивого и верного народа; без нее жизнь и история казались скорее делом рук не Бога, но Сатаны. Придет Мессия, который установит Царство Небесное на земле и наградит праведных вечным блаженством после смерти.