Жизнь Греции. История цивилизации

Процветающие скульптурные школы существовали в эту недооцениваемую эпоху и во многих других греческих центрах. Александрия слишком часто перепахивала свою почву и переворачивала свои дома, чтобы сохранить произведения, изготовленные греческими художниками для Птолемеев. Единственное ценное исключение — безмятежный Нил в Ватикане, подпираемый шестнадцатью смешными детишками, символизирующими шестнадцать локтей, на которые поднимается река во время своего ежегодного разлива. В Сидоне греческая скульптура вырезала для неизвестных сановников группу саркофагов; лучший из них, ошибочно названный саркофагом Александра, — предмет гордости Константинопольского музея. Несмотря на меньшую масштабность, его резные изображения не уступают фризу Парфенона; стройные фигуры пропорционально сложены; действию присущи энергия и в то же время ясность, а нежные краски, не стершиеся с камня, свидетельствуют о той помощи, какую греческая живопись оказывала греческой скульптуре. В Траллах, в Карии, около 150 года до н. э. Аполлоний и Тавриск отлили для Родоса колоссальную бронзовую группу, известную ныне под названием Бык Фарнезе: два статных юноши привязывают Дирку к рогам дикого быка за то, что она дурно обращалась с их матерью Антиопой, которая взирает на сыновей с отталкивающе безмятежным удовлетворением[2308]. В Пергаме греческие скульпторы отлили из бронзы несколько батальных групп, которые Аттал поначалу посвятил своей столице в ознаменование отпора, данного им галлам. Чтобы выразить признательность, которую вся греческая культура испытывала к Афинам, и, быть может, чтобы распространить свою славу, Аттал подарил мраморные реплики этих фигур для установки их на афинском Акрополе. Сохранились их фрагментарные мраморные копии: Умирающий галл в Капитолийском музее, композиция[2309], ошибочно названная Пет и Аррия (галл, предпочитающий смерть плену, убивает сперва свою жену, а затем себя), и некоторые менее крупные экземпляры, разбросанные по Египту и Европе. Возможно, к этой же группе принадлежит Мертвая амазонка[2310], все части тела которой исполнены безупречно, за исключением неправдоподобно совершенных грудей. Эти фигуры отличает классическая сдержанность в проявлении эмоций; побежденный страдает от непереносимой боли и горя, но умирает без арий, а победители позволяют художникам запечатлеть не только поражение, но и доблесть своих врагов. Мы не замечаем ни малейших следов упадка ни в мощи замысла, ни в точности анатомических познаний, ни в терпеливом техническом мастерстве. Почти столь же совершенен грандиозный рельеф, который опоясывал цоколь Алтаря Зевса на пергамском Акрополе и вновь повествовал о войне богов и гигантов, представляя собой, по-видимому, скромную аллегорию войны Пергама с галлами. Эта работа перенасыщена фигурами и кое-где по-театральному неистова, но некоторые ее персонажи продолжают лучшие традиции греческого искусства. Обезглавленный Зевс заставляет вспомнить о мощи резца Скопаса, а богиня Геката являет собой гимн грации и красоте посреди ужасов военной бойни.