Жизнь и деяния графа Александра Читтано. Книга 4. (СИ)

Даже Петр, при всей жестокости нрава, смотрел на мир как-то вольнее и шире. Племянница частенько твердит о верности государственным заветам великого дяди, только искренне ли? Все помнят, в какой гадюшник превратилась царская фамилия после смерти Алексея Михайловича. Вражда Монтекки и Капулетти - детские шалости в сравнении с тем, что творилось при русском дворе. В лице Анны Иоанновны Милославские, после долгих лет унижения, восторжествовали над Нарышкиными. Кунсткамеру первый император создал для собирания монстров 'како в человеческой породе, так и в зверской и в птичьей', а на днях его собственная восковая фигура, в подлинном мундире и с настоящими волосами, заняла почетное место в сей коллекции. Вот интересно: государыня по простоте душевной дядюшку к монстрам определила, или с тайным лукавством?

Только теперь я понял, как ошибался, приписывая немилость Ее Величества исключительно усилиям Остермана или Бирона, с неразлучным Липманом. Женщина на троне совсем не обязательно безвольная кукла в руках придворных. Враждебные интриги не могли бы иметь успеха, когда б не дурное предубеждение царицы к графу Читтанову. Тактику охоты на очередного волка в генеральском мундире определяют, несомненно, придворные псы; но дозволение на травлю исходит от Анны. Указания Ушакову никто иной не смеет давать.

Бежать, сдаваться или драться? Как прикажете действовать, имея во врагах царствующую императрицу? Всего бы правильнее пасть в ножки, пресмыкаясь и уверяя в лояльности. Так ведь не дура: сумеет отличить актерство от подлинных сантиментов. Почует, что ни страха непритворного, ни почтения искреннего в просителе нет. Пристойного выхода не находилось, и оставалось следовать тривиальному правилу: если не знаешь, что делать - не делай ничего.

Дни шли за днями, укрепляя робкую надежду, что продолжения, может, и не будет; что неспособность защитить Карасева и вызванное оною бегство малодушных из моего лагеря умиротворили врагов; но сразу по наступлении майского тепла начали двигать гвардию. Смысл этих движений открывался лишь под углом противудействия возможному мятежу. Семеновский полк, в коем я пользовался наибольшим влиянием (принцесса Елизавета, кстати, тоже) получил приказ выступить из города на маневры. Ушаков, как подполковник, распоряжался экзерцицией и лично бдил, чтобы ничего не случилось. Измайловцы (среди которых симпатизировали мне только нижние чины) сопровождали императрицу, изволившую на лето выехать в Петергоф; над этими надзирал сам Миних. Остались в городе одни преображенцы, заведомо не склонные поддерживать графа Читтанова. Число моих сторонников среди них, в лучшем случае, позволяло следить за мнениями.

Еще раз повторю: никаких планов учинить революцию в пользу Лизы мы с нею не строили. Просто-напросто, участь любой царствующей особы, не имеющей бесспорных прав на престол - пугаться химер, порожденных собственной нечистой совестью. Будь в руках Тайной канцелярии прямые улики, разве б опасного заговорщика оставили на воле?! Но меня не арестовали. Точнее, арестовали не меня. Очередную жертву вечно голодная Сцилла тайного сыска выхватила в ближнем окружении.

Однажды старший приказчик железоторговой компании Илья Васильев, уехавший по делам в Тайболу, на место не прибыл и назад не вернулся. Через шепелевского племянника стало известно: ушаковцы перехватили его прямо на дороге и увезли в Канцелярию. Имея благую привычку присматривать за доверенными людьми, я знал, что никаких собственных грехов за Илюхой, хоть тресни, не найдешь. Значит, опять по мою душу.

Поднимут парня на дыбу и начнут спрашивать. Рано или поздно заговорит - а знает он много и может дать весомые показания на меня. Одни шашни с раскольниками, по русским законам, на смертную казнь тянут. Надо выручать. Но каким образом?! Все персоны, способные принимать решения, из столицы, как нарочно, отъехали. Да не 'как', пожалуй: именно что нарочно. Намеренно подталкивают к бунту. При безнадежном соотношении сил. Какие бы чудеса храбрости ни творили верные мне люди - Преображенский полк их сметет, не оставив ни малейшего шанса.

ПРЫЖОК В ОКОШКО

- Дорогу! Ослеп, морда чухонская?! Генерала не видишь?!

Рослый преображенец в зеленом кафтане виновато моргает, освобождая путь. Раззолоченная в пух и прах карета, постукивая колесами по деревянному настилу Петровского моста, въезжает на Заячий остров. Сбоку, поодаль - родные звуки строевых команд, дружная пальба плутонгами. Не зря старался! Экзерциции теперь с прицельной стрельбой: в гвардии регулярно, в армейских полках - по возможности. Справедливости ради, сознаюсь, что сию заслугу должен разделить с государыней, которая сама любительница пострелять. И мастерица, бесспорно: бьет птицу влет (пулей, не дробью!) почти без промаха. За два года ее царствования сбыт штуцеров в России увеличился раз в пятьдесят. А все почему? Двор задает моду, подданные обезьянничают. Не только кавалеры, но даже дамы и девицы взялись своими нежными ручками за оружие. Изящное ружьецо небольшого калибра стало желанным подарком на день ангела.