Жизнь и ее мелочи

Методы Малышевой легли на готовую почву, прибавив певице выразительности и чёткости в подаче слова, но основное Звягина сделала сама, неустанно добиваясь верного звучания, выравнивая голос по всей тесситуре, а устойчивая кантилена позволила сохранить его от стёртости и раскачки до самого конца. Помогали также врождённая музыкальность и художественный вкус. Окончив ещё до консерватории историко-архивный институт и опираясь на профессиональные навыки, она для каждой оперы изучала нравы, обычаи, стилистику эпохи, что придавало образам достоверности. В технику работы над ролью она никого не посвящала, тем большее впечатление производил результат.

Между тем, как и внешность, голос Звягина получила от природы среднего качества. Меццо-сопрано находится на границе между мужским и женским, между контральто и сопрано, потому достаточно уязвимо и нестабильно, а встречается так же редко, как тенора. Его главная примечательность – глубокое грудное звучание в среднем регистре при наличии полноценных высоких нот. Обухову, Преображенскую, Крутикову, Славину или колоратурную француженку Малибран начала ХVIII века и не таких уж далёких итальянок Джульетту Симионато и Тебальди можно назвать «полноценными» меццо, а то, к чему привыкла отечественная публика середины прошлого века, это искусственно выстроенные сопрано с усечёнными верхом и низом. Прославленным певицам Давыдовой, Максаковой, Архиповой не под силу была написанная для меццо «Золушка» Россини, которую сегодня блестяще исполняет Чечилия Бартоли, но обычно эту партию поют простые сопрано в родной тесситуре.

Звягина относилась к той же плеяде российских голосов. Нижнему регистру, чуть глуховатому и недостаточно глубокому, не хватало контральтового бархата, а верхний звучал напряжённо и без крайних нот. Однако несовершенство голосовых данных певицы возмещали темпераментом и сценическим обаянием – выразительность, звучание сердца способны скрыть многие недостатки вокала. При этом необходимо петь правильно и полёт-но, чтобы солирующий голос, пробив вопящую изо всех сил толпу хористов и больше сотни оркестровых инструментов, отчётливо слышался в последнем ряду шестого яруса.

Но и это ещё не всё. Надо ловить краем глаза мимолётные взмахи дирижёрской руки, показывающей вступления, держать ритм, не расходясь с оркестром; свободно двигаться в декорациях, создавая убедительный образ, не путать мизансцены и не забывать текста; успевать сглатывать слюну, помогая пересыхающей от ужаса и напряжения глотке.

Как одновременно выполнить столько задач и не сбиться? Звягина могла. И не только это.

От оперного артиста, кроме бешеной энергии быка, опрометью несущегося на мулету, требуется виртуозная способность водить знакомство с большими людьми в искусстве, и что ещё важнее – вне его, тонко выстраивать отношения с коллегами и руководством. Звягину с юности отличали целеустремлённость, умение постоянно учиться, использовать всё, что можно выжать из чужого опыта, а ещё – редкий талант овладевать ситуацией. Последнее напоминало приспособленчество, но очень высокого, можно сказать, благородного класса. Со студенческих лет она охотно занималась общественной работой, изображая жуткую нравственность и партийность, что в советское время заметно облегчало путь наверх по карьерной лестнице, в том числе получение званий – специфическая черта советской культуры (первым народным артистом стал Шаляпин), не изжитая до сих пор, но уже потерявшая смысловую ценность.

У успеха слишком много составляющих. И всё же решающим для Звягиной оказался природный ум. Голос управлялся твёрдой волей и ясным знанием, и хотя такой подход сужает место для интуиции и убавляет естественность поведения на сцене, именно ум, этот замечательный несерийный дар, помогал певице трезво оценивать собственные недостатки и преимущества, избирательно воспринимать достоинства разных вокальных школ. Ум диктовал выбор партий, наиболее подходящих её вокальным данным, поэтому она так и не осилила роскошную Далилу Сен-Санса, хотя очень хотела. Конечно, нижние ноты можно сымитировать, но как заставить публику поверить, что они свели с ума Самсона? Глупо выставлять напоказ свои несовершенства. Везде и всегда любят только сильных.

Вот в театр пришла молодая певица с более богатым меццо, несомненно одарённая и даже, к сожалению, сообразительная. Она поразила театральную общественность образом босоногой Кармен. Звягина усмехнулась – фабричная работница-испанка скорее станет хвастать туфельками, чем подчёркивать нищету. Нынешние актриски готовы задницу оголить, чтобы привлечь внимание публики. Режиссёр одобрил? Ну-ну. С соперницами Звягина обращаться умела. После спектакля за кулисами преклонила перед новенькой колено и протянула золотой браслет – дутая, но броская бескамёнка – со словами:

– Ты великолепна! Прими заслуженный подарок!