Жизнь и эпоха Генриха V

Молодой герцог Бургундский приветствовал англо-бургундский союз, который он рассматривал как орудие мести убийцам своего отца. Но было бы неправильным думать, будто им или его советниками исключительно владели мысли о мести. Совет бургиньонов тщательно взвешивал все за и против этого союза, а также претензии Генриха на корону. Будучи главным пэром Франции, герцог однозначно совершил бы преступление против короля, если бы передал корону королю Англии. А это само по себе укрепило бы позиции дофина. Но можно ли было доверять кому-либо из своих будущих союзников – королеве Изабелле или королю Генриху? С другой стороны, если он не воспользуется возможностью заключить союз с англичанами, тогда это, возможно, сделает дофин. Бургиньоны, как и парижане, устали от войны, и поэтому соглашение с Англией воспринималось как наименьшее из зол. Накануне Рождества 1419 г. между Бургундией и Англией был подписан договор, по которому герцог Филипп Бургундский обязался помочь Генриху получить корону и принцессу Екатерину и совместными усилиями уничтожить дофина, который отныне был заклеймен как убийца и как таковой, следовательно, не мог быть наследником короны Франции. Чтобы спасти герцога Бургундского от позора, которым тот покроет себя, низвергнув своего собственного короля, Генрих согласился, чтобы Карл VI оставался королем до самой смерти, однако после этого корона и королевский сан должны будут перейти к Генриху и его наследникам. До того времени Генрих должен был носить титул наследника и регента Франции и абсолютно суверенно править теми землями, которые он завоевал.

Труднее всего было добиться одобрения королевы Франции. Как бы сильно Изабелла ни испытывала неприязнь к дофину, просьбы лишить наследства своего собственного сына были для нее ужасными. История о том, что она якобы публично заявила, будто дофин был бастардом, появившимся на свет в результате одного из ее любовных похождений, в хрониках той эпохи не встречается. Возможно, она была выдумана англичанами, чтобы придать претензиям Генриха большую силу – принимая во внимание компрометирующее прошлое королевы, эта история стала эффективным средством пропаганды. В трудные 20-е гг. XV в. эта история постоянно доставляла неприятности несчастному дофину Карлу, который понимал, что если он действительно был бастардом, то его долгая борьба за трон неоправданна. Но на самом деле королева была далека от того, чтобы объявить его бастардом, более того зимой 1419-1420 гг. она даже пыталась восстановить дружественные отношения с дофином. Кроме моральных и юридических последствий предлагаемого договора, она с подозрением относилась к намерениям герцога Филиппа и беспокоилась по поводу того, что сама может утратить свое влияние. В конце концов финансовое и личное давление заставили королеву принять решение. Ограничить королеву и ее двор в денежных средствах было эффективным средством, поскольку она по-прежнему вела расточительный и легкомысленный образ жизни. Личное давление оказала мать герцога Филиппа Бургундского, талантливая герцогиня Маргарита, которая была родственницей королевы, и Людовик де Робсар, специальный посланник, направленный самим Генрихом. Людовика де Робсара король Англии послал для того, чтобы ускорить чрезвычайно медленные и аккуратные методы ведения обычной дипломатии. С рождения зная французский язык, он был воспитан в тех землях, которые принадлежали семье французской королевы, затем он получил английское подданство и пользовался полным доверием короля Генриха. Мы не знаем, какие обещания он дал королеве, но они оказались действенными. 17 января королева издала грамоту, в которой порицала действия своего сына, одобряла политику Филиппа Бургундского, а также принимала англо-бургундский союз.