Жизнь и эпоха Генриха V

Генрих и Кларенс сделали оба аббатства своими резиденциями, в то время как остальные части армии во главе с командирами разместились вокруг городских стен. Вскоре город был окружен кольцом батарей, защищаемых земляными укреплениями. Пушки обстреливали стены или попадали большими железными и мраморными ядрами прямо в город, разрушая тем самым дома или поджигая их горючей смесью. Тем временем более легкие пушки, установленные на стенах аббатств, обстреливали улицы Кана. Французы отвечали тем же – и хотя их пушки были не настолько велики, как английские, они все же были более точными, обладали большей скорострельностью и наносили англичанам значительный урон. Это предрекало преимущества артиллерии, благодаря которой будет положен конец Столетней войне, а англичане – навсегда изгнаны из Франции.

Как и при осаде Арфлера, Генрих помимо пушек прибегал к подкопным операциями. Однако и здесь его планы наталкивались на успешное сопротивление осажденных, которые вступали с англичанами в ожесточенные столкновения под землей. Все же столь отважный отпор едва ли мог повлиять на исход осады. Ведь осада Кана началась в тот момент, когда преимущество было на стороне осаждавших. Фортификации по-прежнему строились с учетом возможного применения артиллерии, однако пушки Генриха наносили серьезные повреждения в стенах города. После того как горожане горделиво отвергли последнее предложение Генриха сдаться, король решил назначить общий штурм на 4 сентября, как раз две недели спустя после начала артиллерийского обстрела. На рассвете, после трех месс, которые отслужили одну за другой, королевские трубачи подали сигнал. На приступ одновременно ринулись все пятнадцать отрядов, рассредоточенных вокруг города, однако два крупных подразделения должны были пробиться в Новый Город во главе с королем с западной стороны и во главе с Кларенсом с восточной. Атака королевского отряда превратилась в яростную схватку, и хотя он смог захватить Иль-де-Пре, необитаемый остров, который клином вбивался между Старым и Новым Городами, воинов, пытавшихся прорваться сквозь брешь в стене, то и дело отбрасывали назад. От града метательных снарядов, сбрасываемых со стен, гибло множество солдат.

На другой стороне города стремительный Кларенс, который всегда жаждал затмить славу брата, добился большего успеха. Переведя своих воинов через реку по мосту, сооруженному из лодок, он направился к бреши в стене, вскоре преодолел ее и уже сражался на улицах города. В это время некоторые из его воинов под командованием графа Уорика захватили форт св. Петра, который охранял мост между Старым и Новым Городами. Остальные же одолели французов, защищавших от Генриха противоположную стену с тыльной стороны. Так как гарнизон атаковали с обеих сторон, у осажденных просто не осталось ни единого шанса. Вскоре воины Кларенса начали сбрасывать с крепостных стен защитников города и помогать королю Генриху и его воинам подниматься наверх. Генрих и Кларенс улица за улицей пробивались через Старый Город в Новый. Горожане сражались с англичанами на каждом шагу, и наконец на старом рынке они, оказав последнее отчаянное сопротивление, попытались снова прорваться в замок. Именно здесь и произошла самая кровавая резня. Открытое пространство было полностью заполнено людьми, которых теснили английские воины. В последней отчаянной попытке французов дать отпор всех вооруженных мужчин, а также женщин и детей порубили на куски.

Утверждают, что вид обезглавленной женщины, державшей в руках ребенка, которого она кормила, смягчил сердце Генриха и заставил его остановить бойню. Он приказал не трогать священников, женщин и детей. Этот приказ якобы выполнялся, что свидетельствует о том, что Генрих мог влиять на своих воинов, но, кроме этого, он больше ничего не желал и возможно не мог сделать. Кан был предан на разграбление английской солдатне – мужчин убивали, взламывали и опустошали лавки и дома, и все это происходило до тех пор, пока страсти солдат не приутихли. И действительно, лишь при одной мысли о грабеже мужчин охватывала храбрость и готовность идти на заведомое самоубийство, взбираясь по стенам осаждаемого города, с которых потоками лились горящая сера и нефть. Но ужасы грабежей производили также и противоположный результат. Важно, что Генриху более не потребовалось штурмом брать ни один город во время своей нормандской кампании.