Жизнь и мечта

Основоположника звездоплавания, нашего замечательного соотечественника К. Э. Циолковского называли калужским мечтателем. Группу энтузиастов, работавшую в 30-х годах под руководством талантливого изобретателя Ф. А. Цандера над изучением реактивного движения (группа ГИРД), насмешники называли «группой инженеров, работающих даром». Там же и в это же время начал свою работу всемирно известный ныне Сергей Павлович Королев.

Чтобы показать, как трудно приходилось первым энтузиастам советского ракетостроения, достаточно сказать, что первая их лаборатория находилась в случайном подвале дома № 19 по Садовой-Спасской улице, что их порой лишали даже продовольственных карточек на том основании, что они занимаются «чепуховой фантазией» и, следовательно, являются, по мысли не в меру ретивых начальников продовольственных отделов, нетрудовым элементом.

Однако глубокая вера в реальность своего дела укрепляла гирдовцев. Часто недоедая и недосыпая, они решали одну за другой труднейшие задачи. А что это были за задачи, видно хотя бы из того, что даже сам основоположник звездоплавания К. Э. Циолковский не раз говорил:

— Если бы люди знали, насколько сложна и тяжела ракетная техника, то они с ужасом отшатнулись бы от нее.

Советский человек смело шел на преодоление этих трудностей. Только с 1932 по 1941 г. в нашей стране было отработано и опробовано более 118 разнообразных ракетных двигателей.

Теперь мы все хорошо знаем, к чему привели труды пионеров советского ракетостроения.

«Невозможное сегодня становится возможным завтра»—эти излюбленные слова Константина Эдуардовича Циолковского мы можем повторить еще и еще раз.

1941 год. Началось величайшее испытание сил и единства первой страны социализма. Страшный враг напал на нашу страну. «Все для фронта!» — вот концентрированное выражение всех устремлений советского народа в те годы.

33

Жертвы и героизм — повседневность и знамя. Кто не склонит голову перед могилами защитников Ленинграда!

И в этих труднейших условиях народ выстоял. Выстоял потому, что твердо знал, что защищать и во имя чего жертвовать всем, вплоть до жизни. Величайшая мечта человечества — коммунизм, вот что защищалось в эту войну. Разве можно забыть, что писал советский боец перед боем: «Если меня убьют в этом бою, прошу считать меня коммунистом». Такова сила мечты.

Сколько мужчин и женщин, юношей и девушек шли тогда добровольцами на выполнение самых трудных заданий. В стужу и в зной, в грязь, по пояс в болотах, в глубоких сугробах прокладывали они тропы к победе. И они победили. Заслуги их достойно отмечены Родиной.

Но подвиги героизма свершаются и в мирные дни. Теперь наша мечта — все передовое, новое, небывалое.

Примеры геройства мы видим и в рекордах строителей, и в труде геологических экспедиций, в самопожертвовании при спасении людей в пучине морской и в эпохальных открытиях ученых. Сама жизнь, озаренная большой и светлой мечтой, помноженной на напряженный труд, есть также каждодневный подвиг. Кто не назовет великим подвигом жизнь Владимира Ильича Ленина, Сергея Мироновича Кирова, Максима Горького, Константина Сергеевича Станиславского, Глеба Максимилиановича Кржижановского и многих, многих других героев, отдавших свой ум, волю и силы достижению высоких целей. Пройдут десятилетия, и наши потомки с гордостью назовут великим подвигом жизнь тех, кто самоотверженно творил, трудился и строил благополучие нашего Советского государства.

Если бы человек или общество не могли представить себе в ярких красках будущее, если бы они не умели мечтать — ничто не заставило бы их идти долгим и утомительным путем к будущему.

Ну, а если говорить о себе, о своих замыслах и мечтах? Смогу ли я назвать такие, ради которых стоило жить и бороться? Да, смогу.

34

В одной из бесед я как-то поделился с Федором Николаевичем Петровым своей главной мечтой — найти способ сознательного управления процессами естественного круговорота энергии в природе. Внимательно выслушав, он ответил, что ему трудно понять весь смысл этих идей, так как он не специалист в области энергетики. Потом я коснулся идеи о возможности расширения человеческого зрения на все непрозрачные тела и среды окружающего нас мира. Федор Николаевич оживился и стал расспрашивать о сущности развиваемых мною методов и принципов интроскопии, которыми я в то время особенно много занимался. Эта моя мечта глубоко заинтересовала его, и он без устали задавал мне все новые и новые вопросы...

Подумав (немного, он ответил мне так:

— Медицина мне ближе всего. Я и образование имею медицинское и кое-что сам сделал в этой области.

И если исходить из интересов медицины, то вы, по-моему, напали на золотоносную жилу. Что по своему значению может сравниться с изучением живого организма? А видеть процессы в живом организме в их природном состоянии, т. е. без вскрытия, будет открытием величайшим. Я в этом абсолютно уверен. Тут, я думаю, не может быть двух мнений. Надо принять все меры к тому, чтобы ускорить приход этой светлой мечты.

В заключение он сказал: