Жизнь и Месть Чёрной Королевы (СИ)

Тем не менее, эти так называемые ухаживания продлились около часа, спустя который я смогла увидеть всю низость и порочность своей родственницы по линии отца. Свои плотские сношения она начала прямо в вип-комнате, которую всегда можно было закрыть на ключ, как снаружи, так и изнутри.

 

Моя сестрица уже ублажала охранника своим ртом в уплату за комнату, пока наши подкупленные ухажёры готовились к своему предназначению, естественно, устраивая, выражаясь грубым слэнгом, групповой дрочкой.

 

Мы с Себастьяном наблюдали за этим со стороны и выжидали, чтобы всех четверых заключить в нашу игру-ловушку.

 

Честно сказать, за эти долгие минуты наблюдений мне пришлось испытать не только предвкушение скорой мести, но и немалую долю отвращения вместе с неким презрением. Однако я не показывала этого ни внешне, ни мысленно, с ледяным спокойствием дожидаясь нашего с демоном выхода.

 

Когда дело дошло до того, что моя сестрица была полностью раздета, и двое мужчин уже стали владеть её дырками сзади и снизу, а третий собирался только пристроиться, я грубо постучала в дверь комнаты, внутри которой мы с Себастьяном оказались и прервали её оргию.

 

Она вяло и возбуждённо посмотрела на нас и шипучим голосом рявкнула на нас:

 

— Больше трёх хуев не принимаю, если хотите жмж, то подождите, пока я с мальчиками не наиграюсь, — слюна от наркотиков и алкоголя стекала по её губам и подбородку, а уродливые глаза были похожи на её влажные нижние половые губы, плоские, как мясистые крылья самой уродливой бабочки.

— Поверь, тебе сегодня ещё предстоит испытать очень многое, — я ухмыльнулась в ответ, деловито скрестив руки на груди, и одарила девушку наглым, ледяным и презрительным взглядом. — А вот «удовольствий жизни» с тебя уж точно хватит.

— Чё ты вякаешь там, пиздаболка крашеная? Не мешай, давай… Ах… — она стала насаживаться на члены своих партнёров и стонать, как истинная течная сука. — Раз нихера в удовольствии не понимаешь.

— Прикажете действовать? — спросил меня Себастьян с непоколебимым серьёзным лицом.

— Самое время, — холодно хмыкнув, я кивнула в знак согласия. — Действуй прямо сейчас.

 

Тут демон зловеще поклонился мне и с хищной улыбкой произнёс:

 

— Да, миледи.

 

Выпрямившись, он щёлкнул пальцами, охранник, что был также под нашим контролем, и наши возбуждённые марионетки встали над девкой и грубо схватили её за волосы. Они грубо запихали ей в рот несколько доз наркотиков, не смертельных, но таких, что возбуждали бы все органы чувств и заставили бы её чётче чувствовать именно боль, а не удовольствие.

 

Каждая мясная марионетка сначала грубо лупила её по щекам, потом толкала грудью к дивану, и каждый из них насиловал её во все отверстия. Даже её рот не оставался лишённым работы, обсасывая либо член, либо яйца, причём насильственно, ибо из-за обострённого обоняния она с отвращением вкушала мужскую вонючую плоть мошонки и волосяного покрова, да и анального кольца, которое не всегда получается, как следует вытереть после дефикации.

 

Себастьян руководил марионетками и сам решал, как именно должно было проходить насилие.

 

Моя сестрица не получала удовольствие, только боль и сухость в своих расшатанных дырках, которые заполнялись не спермой… А опарышами, тараканами и зловонными нечистотами.

 

Сама комната вокруг неё обращалась в Комнату в приюте, только стены её были, будто окрашены полностью в засохшую и льющуюся с потолка кровь. Светильники же стали испускать ядовито-зеленый цвет, раздражающий даже мои глаза.

 

Ещё один щелчок, и мою сестрицу отпустили.

 

Мужчины отстегнули свои ремни и закрепили их на крючьях на потолке. Демон протянул им гвозди и кожаные ремни с иглами.

 

Пикаперы и охранник грубо затащили девушку к себе и обвязали её ремнями, при этом грубо вонзая ей под кожу эти гвозди-крючья на руки, спину и ноги. Спустя минуту она была подвешена, как туша, которую собирались освежевать.

 

Кровь лилась с её ран на пол, медленно-медленно образуя кровавую лужицу. Истошные крики и вопли боли, страха, ужаса и сплошного отчаяния вырывались из губ моей сестры, обращаясь едва ли не в самую лучшую музыку для моих ушей, которой я сейчас могла насладиться сполна.

 

Я наслаждалась истинными страданиями своей гадкой сестры-шалавы, какие когда-то пережила сама и далеко не единожды.

 

И именно эта дрянь должна была быть на моём месте, жить моей жизнью, а не я! Именно она заслуживала такой участи, а не я!

 

Далее стало всё куда неприятнее для моей сестрицы.

 

Сам Себастьян разрезал девушку на кусочки, при этом держа руку марионетки в своей. Удары были ровные, как и разрезы, кровь разбрызгивалась по полу, стенам и мебели, марионетки фонтанами спермы, опарышей и дерьма кончали на тело этой сучки, трясущееся в конвульсиях боли и ужаса.

 

Её уродливые глаза смотрели на меня и умоляли меня помочь ей. Но я только смеялась над этой тварью и наслаждалась тем, как она обращалась в разделанную на кусочки свинью, которая вот-вот умрёт от потери крови и болевого шока.