Жизнь и мысли

В представлении Павла об этике, которая творится духом воскресения, ничем не опосредованная этика и факт сверхприродного бытия в мессианские времена объединяются, чтобы вместе противостоять Закону. Павел, как и Иисус, убежден, что Закон может оставаться в силе лишь до начала мессианского Царства. Но так как он считает, что избранные, поскольку они во Христе, принадлежат уже не к природному, а к мессианскому миру, он с необходимостью приходит к утверждению, что отныне они уже не под Законом.

Историческая и логическая несовместимость Закона и эсхатологии неумолимо делает свое дело, и уже во времена Павла и в иудаизме следующего поколения наступает неизбежная развязка. Павел жертвует Законом ради эсхатологии; иудаизм отказывается от эсхатологии и сохраняет Закон.

Для законоучителей Талмуда, у которых эсхатологические представления утратили живую силу н сохранялись лишь в виде книжного знания, стало возможным то, чего не считали возможным авторы по-зднеиудейских апокалипсисов — представлять мессианское Царство царством Закона. Они часто описывают, как праведные в саду Эдема изучают Тору. Шестьдесят сообществ должны заниматься этим под деревом жизни (Мидраш Песнь Песней 6:9). Моисей, учивший Торе в этой жизни, будет делать то же самое и в жизни будущей (Экзодус Рабба, 2). Согласно другим утверждениям, этим занимается сам Бог (Танхума, изд. Бубера, 106а), или Мессия (Таргум Песнь Песней 8:1—2)[256].

На основании этих воззрений законоучителей Талмуда более позднего периода никоим образом нельзя утверждать, что и в иудаизме времен Иисуса и Павла придерживались тех же взглядов. Они лишь показывают, что в раввинистической эсхатологии литературных реминисценций многие вещи представлялись в ином свете, нежели в живой эсхатологии во времена, предшествующие разрушению Иерусалима.

Как же должны вести себя верующие по отношению к этому Закону, который для них уже недействителен?

Простейшим решением было бы объявить Закон adiaphoron, т. е. безразличным, не приносящим ни вреда, ни пользы обычаем. В этом случае Павел мог бы жить в мире с первоапостолами и со снисходительной улыбкой наблюдать за деятельностью иудео-христианских посланцев, зная и разъясняя, что верующие из язычников, позволившие убедить себя подвергнуться обрезанию и подчиниться Закону, тем самым просто взваливают на себя ненужное ярмо. Однако вся трагичность ситуации заключалась в том, что он не мог занять ироническую позицию по отношению к их усердию, а должен был отнестись к нему со всей серьезностью. Ибо этого требовала неумолимая логика мистического учения о бытии во Христе.

Но как объяснить противоречивое решение, согласно которому верующие из евреев могут соблюдать Закон в соответствии с принятым обычаем, в то время как верующим из язычников это запрещается под страхом лишения спасения? Оно тоже вытекает из мистики бытия во Христе.

Предписания Павла об отношении к Закону в действительности следует рассматривать как результат применения некой вытекающей из других соображений теории, которую он применяет и к другим случаям. Эта теория гласит: в тех внешних условиях, в которых человек осуществил свое избрание, т. е. стал верующим, он должен оставаться и впредь. Эту теорию сохранения статус-кво Павел формулирует два раза подряд.

1 Кор. 7:17: "Каждый поступай так, как Бог ему определил, я каждый, как Господь призвал. Так я повелеваю по воин церквам". — 1 Кор. 7:20: "Каждый оставайся в том положении[257], в котором призван".

Следовательно, тот, кто стал верующим, будучи рабом, по этой теории впредь не должен принимать свободы, даже если она ему будет предложена (1 Кор. 7:21—22)[258]. Если ставший верующим был в этот момент женат, он должен сохранять свое семейное положение и не поддаваться на уговоры, что ввиду грядущего Царства они с женой должны впредь жить как брат и сестра (1 Кор. 7:3—5, 10—11). Если кто-то уверовал, будучи холостяком или вдовцом, он должен оставаться в том же положении — хотя бы уже потому, что в этом случае он может направить все свои помыслы к Христу, тогда как семейные заботятся еще и о своих близких (1 Кор. 7:8, 32—35).

Подобным же образом тот, кто призван необрезанным, должен оставаться необрезанным, а тот, кто был обрезан к моменту, когда стал верующим, не должен стараться это скрыть (1 Кор. 7:18).