Жизнь и пиратские приключения славного капитана Сингльтона

Первое же, что сделал для нас этот англичанин, действительно принесло нам много пользы, ибо он, во-первых, в точности сообщил нам, где именно мы находимся, и какой путь нам лучше всего держать, во-вторых, он научил нас, как добывать себе достаточно съестных припасов, и, в-третьих, он служил совершеннейшим нашим переводчиком и миротворцем в сношениях со всеми туземцами, которых стало немало вокруг нас, при чем то был народ более свирепый и развитой, нежели встречавшиеся нам ранее. Их не так легко было испугать нашим оружием, и не были они столь невежественны, чтобы отдавать свои съестные припасы и зерно в обмен на наши игрушки, какие, я уже сказал прежде, делал наш искусный мастер.

Это все я говорю о тех туземных неграх, в среду которых мы скоро попали. Что же до тех бедняков, среди которых он жил, они мало разбирались в вещах, так как жили на расстоянии больше, чем в триста миль от берега. Они только собирали на северных возвышенностях слоновые клыки и относили их на шестьдесят или семьдесят миль к югу, где обычно встречались с другими торгующими неграми, и те давали им бусы, стекляшки, ракушки и каури 135, какие сами получали от европейских торговцев — англичан, голландцев и других.

Теперь мы стали сходиться ближе с новым нашим знакомым. И в первую же очередь, хотя сами имели жалкий вид в смысле одежды, — не имели ни обуви, ни чулок, ни перчаток, ни шляп и лишь малое количество рубах, — все же одели нашего англичанина, как могли. Наш лекарь, у которого были ножницы и бритвы, побрил его и подстриг ему волосы. Шляпы, как я сказал, в запасах наших не имелось, но он сам сделал себе, и весьма искусно, шляпу из куска леопардовой шкуры. Что же до башмаков или чулок, то он столько времени обходился без них, что не нуждался даже в полусапожках или ножных перчатках, какие я описал выше.

Как он любопытствовал выслушивать всю повесть о наших приключениях и был неимоверно захвачен рассказом о них, так и мы, в свою очередь, проявляли не меньшее любопытство к истории его приключений и к тому, как он один попал в это чуждое место и как дошел до состояния, в котором мы нашли его, как сказано. Отчет обо всем этом сам по себе был бы хорошим предметом для интересной книги, и он был бы, наверное, так же длинен и занимателен, как и отчет о наших приключениях, так как заключал бы в себе много странных и необычайных происшествий. Но у нас нет места, чтобы пускаться в столь длинное отступление. Суть истории вот в чем.

Он был фактором Английской Гвинейской Компании 136 в Сиерра Леоне 137 или каком-то другом сеттлементе, который затем захватили французы, забравши у него все его вещи заодно со всем, что было вверено ему Компанией. Потому ли, что Компания не возвратила ему отобранного у него, потому ли, что отказалась от дальнейших его услуг, он бросил эту службу и стал работать у тех, кого называет независимыми торговцами 138, а затем, лишившись службы и здесь, стал торговать за свой счет. Тогда-то, попав по неосмотрительности в один из сеттлементов Компании, он то ли был выдан в руки каких-то туземцев, то ли еще иначе, но, словом, попался им 139. Во всяком случае, так как они его не убили, он ухитрился вскоре спастись от них и бежал к другому туземному племени, которое враждовало с первым и потому по-дружески обошлось с ним; и здесь он прожил некоторое время. Но так как место пребывания или общество ему не понравилось, он снова бежал и много раз менял хозяев. Иногда его умыкали силой, иногда его угонял страх — различные бывали обстоятельства (разнообразие их требует своей отдельной истории), покуда он не добрел до места, откуда возвратиться оказалось невозможным, и не поселился здесь, где его хорошо принял царек племени. Он же за это научил племя ценить продукты своего труда и запрашивать правильную цену у негров, которым они продавали слоновую кость.

Подобно тому, как был он гол и лишен всякой одежды, так же был он лишен и оружия для защиты. Не было у него ни мушкета, ни меча, ни дубины, ни вообще чего-либо, чем мог бы он обороняться от нападения хищных зверей, которыми была полна местность. Мы спросили его, как дошел он до такого полного безразличия к опасностям, угрожавшим его жизни. Он отвечал, что для него, так часто желавшего смерти, жизнь не стоила того, чтобы ее защищать, а к тому же, так как зависел он всецело от милости негров, они более доверяли ему, видя, что у него нет оружия, которым он мог бы причинить им вред. Что же до хищных зверей, об этом он мало тревожился, так как очень редко вообще и отходил-то от своей хижины. А если и уходил, то с ним шли негритянский царек и его люди, а все они вооружены луками и стрелами, и копьями, при помощи которых могут убить любого хищника, будь то лев или иной зверь. Но хищники редко выходят днем. А если неграм случается оказаться где-нибудь в пути ночью, они всегда строят себе хижину и разводят у входа костер, и это совершенно достаточная защита.