Читаем Жизнь и Победа полностью

Иван Петрович Агапов. Окончил Калинковичское пехотно-минометное училище, Знаменскую офицерскую школу МВД СССР, Военно-педагогический институт имени М.И. Калинина, Ленинградский госуниверситет имени А.А. Жданова. Служил на различных командных должностях в 44-й ордена Красной Звезды дивизии. Последняя должность – командир 494-го полка. В 19751986 годах проходил службу в Высшем политическом училище МВД в должности начальника кафедры тактико-специальной подготовки. Участник Великой Отечественной войны, награжден орденами Красного Знамени, Красной Звезды, Отечественной войны 1-й степени, «За службу Родине в Вооруженных силах СССР» 3-й степени, многими медалями. Полковник в отставке.

К сожалению, недавно Иван Петрович оставил нас на 91-м году жизни. Вечная ему память.

Принимаясь за написание этих воспоминаний о М.В. Ашике, я долго думал, как озаглавить эти записки, что самое главное в этом человеке, что отличает его от других, чем он так симпатичен людям. Казалось, что все очень просто. Ведь я знаю его без малого 67 лет. Уж за это время можно узнать человека вдоль и поперек. Однако это далеко не так. И я испытываю определенные трудности. Одно дело – знать человека. Другое дело – писать о нем: найти некую изюминку, главный штрих, черту.

Попытаюсь найти ее – то главное, что определяет его как личность… Моя служба сложилась так, что многие годы служил я вместе с ним, с М.В. Ашиком. Одно время служили на равных – были слушателями офицерской школы МВД, в другое время – в рамках субординации «начальник – подчиненный».

Впервые наше знакомство состоялось здесь, в Ленинграде после окончания Великой Отечественной войны, в августе 1947 года.

Когда шла Отечественная война, все кадры шли в основном в Вооруженные силы СССР. И это естественно: война – очень прожорливое явление. Когда же Великая Отечественная война закончилась, в Вооруженных силах образовался большой избыток кадров, особенно офицеров. Поэтому советское правительство приняло решение о переводе значительного количества офицеров из Вооруженных сил в Министерство внутренних дел, которое испытывало крайний недостаток кадров на различных должностях. И прежде всего – на службу во вновь созданном Главном управлении по охране и работе с военнопленными и интернированными (ГУПВИ).

В числе офицеров, переведенных из Вооруженных сил в МВД, оказались я и Михаил Владимирович.

Сейчас, обращая взор в уже далекое прошлое, трудно поверить самому себе, что я, 21-летний старший лейтенант, бывший на фронте начальником штаба стрелкового батальона, был назначен начальником лагерного отделения военнопленных с наполнением 1,5 тыс. человек.

Сначала было очень трудно командовать ротой по охране, быть начальником отделения, решать административные вопросы с гражданскими организациями. А потом освоился. Все же легче, чем на фронте: не стреляют и не убивают.

Наверное, брали верх трудолюбие и порядочность. Несмотря на молодость, все соблазны отсекались. Но было неиссякаемо желание поступить на учебу в академию – этого я не скрывал и заявлял об этом своим начальникам. И когда мне предложили поехать на учебу в двухгодичную офицерскую школу МВД в город Ленинград, я сразу согласился.

И вот середина августа 1947 года. Я из Ярославля прямым ходом прибыл в Ленинград. Адрес – Мойка, 45. Старинное красивое здание вплотную примыкает к правому крылу всемирно известного здания Генерального штаба армии, построенного по проекту архитектора К. Росси, – 150 м до Невского проспекта.

В один из ближайших дней мы с одним офицером пошли вокруг этого здания. Вышли на Невский проспект, идем в сторону Адмиралтейства. На одном из зданий, напротив улицы Гоголя (ныне – Малая Морская), надпись: «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна».

Вспомнил фронт. Февраль 1944 года. Стоим в обороне под Витебском. Вспомнил тот митинг, который прошел у нас на фронте по случаю освобождения Ленинграда от фашистской блокады.

Вышли на Дворцовую площадь: Зимний дворец, знаменитая Александринская колонна, Адмиралтейство… Восхищению от увиденного не было предела. Трудно себе даже представить!

Еще нет занятий, школа формируется. Официальное название школы – офицерская школа МВД. Два отделения: оперативное и политическое. Начальник школы – полковник Проскурин. Контингент обучаемых состоял из офицеров, служивших ранее в Вооруженных силах СССР. Почти все – фронтовики, орденоносцы. В их числе Герои Советского Союза М.В. Ашик и Б.Е. Шмелев.

Здесь, в стенах офицерской школы я подружился с Михаилом.

Он на оперативном отделении, я – на политическом, но у нас с ним было много общего. Часто беседовали, обменивались впечатлениями о прочитанном. Тогда уже появлялись первые книги о войне, и нам было о чем поговорить.

Все зачисленные в школу вели себя достойно, гордились учебным заведением, глупостей не допускали. Я не припомню ни одного громкого случая.

Перейти на страницу:

Все книги серии Писатели на войне, писатели о войне

Война детей
Война детей

Память о Великой Отечественной хранит не только сражения, лишения и горе. Память о войне хранит и годы детства, совпавшие с этими испытаниями. И не только там, где проходила война, но и в отдалении от нее, на земле нашей большой страны. Где никакие тяготы войны не могли сломить восприятие жизни детьми, чему и посвящена маленькая повесть в семи новеллах – «война детей». Как во время войны, так и во время мира ответственность за жизнь является краеугольным камнем человечества. И суд собственной совести – порой не менее тяжкий, чем суд людской. Об этом вторая повесть – «Детский сад». Война не закончилась победой над Германией – последнюю точку в Великой Победе поставили в Японии. Память этих двух великих побед, муки разума перед невинными жертвами приводят героя повести «Детский сад» к искреннему осознанию личной ответственности за чужую жизнь, бессилия перед муками собственной совести.

Илья Петрович Штемлер

История / Проза / Историческая проза / Проза о войне / Военная проза / Современная проза
Танки на Москву
Танки на Москву

В книге петербургского писателя Евгения Лукина две повести – «Танки на Москву» и «Чеченский волк», – посвященные первому генералу-чеченцу Джохару Дудаеву и Первой чеченской войне. Личность Дудаева была соткана из многих противоречий. Одни считали его злым гением своего народа, другие – чуть ли не пророком, спустившимся с небес. В нем сочетались прагматизм и идеализм, жестокость и романтичность. Но даже заклятые враги (а их было немало и среди чеченцев) признавали, что Дудаев – яркая, целеустремленная личность, способная к большим деяниям. Гибель Джохара Дудаева не остановила кровопролитие. Боевикам удалось даже одержать верх в той жестокой бойне и склонить первого президента России к заключению мирного соглашения в Хасавюрте. Как участник боевых действий, Евгений Лукин был свидетелем того, какая обида и какое разочарование охватили солдат и офицеров, готовых после Хасавюрта повернуть танки на Москву. Рассказывая о предательстве и поражении, автор не оставляет читателя без надежды – ведь у истории своя логика.

Евгений Валентинович Лукин

Проза о войне
Голос Ленинграда. Ленинградское радио в дни блокады
Голос Ленинграда. Ленинградское радио в дни блокады

Книга критика, историка литературы, автора и составителя 16 книг Александра Рубашкина посвящена ленинградскому радио блокадной поры. На материалах архива Радиокомитета и в основном собранных автором воспоминаний участников обороны Ленинграда, а также существующей литературы автор воссоздает атмосферу, в которой звучал голос осажденного и борющегося города – его бойцов, рабочих, писателей, журналистов, актеров, музыкантов, ученых. Даются выразительные портреты О. Берггольц и В. Вишневского, Я. Бабушкина и В. Ходоренко, Ф. Фукса и М. Петровой, а также дикторов, репортеров, инженеров, давших голосу Ленинграда глубокое и сильное звучание. В книге рассказано о роли радио и его особом месте в обороне города, о трагическом и героическом отрезке истории Ленинграда. Эту работу высоко оценили ветераны радио и его слушатели военных лет. Радио вошло в жизнь автора еще перед войной. Мальчиком в Сибири у семьи не было репродуктора. Он подслушивал через дверь очередные сводки Информбюро у соседей по коммунальной квартире. Затем в школе, стоя у доски, сообщал классу последние известия с фронта. Особенно вдохновлялся нашими победами… Учительница поощряла эти информации оценкой «отлично».

Александр Ильич Рубашкин , Александр Рубашкин

История / Проза / Историческая проза / Проза о войне / Военная проза / Современная проза

Похожие книги

100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное
100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное