Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков. Том 3

 Вследствие чего и посланы были люди для призыва тех попов в консисторию; но они, разлакомившись прибытками и узнав, зачем их призывают, не только отреклись туда иттить, но еще угрожали присланным побить их каменьями. Сие хотя раздражило архиерея, но он, как благоразумный муж, укротив свой гнев, за лучшее признал посоветовать о том, как бы поступить лучше в таком щекотливом случае, с некоторым начальником воинских команд и испросить у него для вспоможения себе небольшую воинскую команду.

 Опасение, чтоб не обратить на себя простолюдинов и глупую чернь, произвело у них такое по сему делу решение, чтоб оставить до времени снятие и перенесение иконы, а к собранным у Варварских ворот деньгам, дабы они фабричными не были расхищены, приложить только консисторскую печать; а дабы учинить сие безопаснее, то и дано было обещание прислать на вспоможение небольшую воинскую команду из Великолуцкого полку.

 Итак, 15 сентября, в 5 часов пополудни, пришла в Чудов монастырь помянутая команда, состоящая в шести солдатах и одном унтер–офицере. И как наступил вечер, то, в надеянии, что народ разошелся уже по домам, и отправилась оная команда с двумя консисторскими подьячими и консисторскою печатью, взяв с собою и того самого попа, разглашателя о чуде и который в тот день допрашиван был по сему предмету в консистории.

 Но прежде, нежели команда сия пришла к воротам Варварским, городской плац–майор был о том уже, и как видно от самого того попа, с которым он делился сборами денежными, предуведомлен. И сей бездельник, зараженный корыстолюбием, жалея собранные деньги, поспешил, до прихода еще их, приложить сам печать свою к сундуку с деньгами, а народу разгласил, что ввечеру сам архиерей будет к воротам брать икону и захватывать себе все собранные деньги.

 Сим произвел он во всех тут бывших для богомолий многих людях великий ропот и негодование и, видя их наклонность к недопущению до того, вооружил всех кузнецов у Варварских ворот, в их кузнях находившихся, и ожидал с ними и другими людьми уже в готовности вступить с посыльными в самый бой.

 Итак, когда пришла команда консисторская, то нашла она тут уже превеликую толпу вооруженного всякой всячиною народа, и консисторский подьячий едва только хотел приложить печать к сундукам, как вдруг некто закричал:

 — Бейте их!

 И вместе с сим словом бросилось на команду множество людей и начали бить и солдат, и подьячих. И как сии, натурально, стали обороняться, то и произошла от сего в один миг страшная драка, соединенная с воплем и криком превеликим, что «грабят икону Богоматери и бьют защищающих ее»; а сие и воспламенило в один миг пламя мятежа и народного возмущения.

 Вопль и крик разливался по всем улицам, как вода; во всех ближних приходских церквах ударили в колокола в набат, а потом на Спасских воротах и, наконец, и по всем приходским церквам и во всем городе; а сие и произвело всеобщую тревогу и возмущение всего народа, который со всех сторон бежал к Варварским воротам с дубинами, кольями, топорами и другими орудиями.

 Таковое смятение, натурально, нагнало на всех людей, составляющих лучшую и умнейшую часть города, страх и ужас; но никто так тем перетревожен не был, как упомянутый архиерей. Сей, как предчувствуя приближающуюся к нему его страдальческую кончину, толико поражен был известием, полученным о сем мятеже, что от смущения не знал, что делать.

 Некто из консисторских чиновников, бывший тогда с ним вместе и все несчастное происшествие с ним видевший и сам в оном некоторое участие имевший, описывает оное в письме к приятелю своему следующими словами:

 «О таковом смятении и бунте услышав, владыко немедленно поехал из Чудова со мною и в моей карете к Михаилу Григорьевичу Собакину {Собакин М. Г. — тайный советник, сенатор, член коллегии иностранных дел, умер в 1773 г.}, в надежде там переночевать, яко у холостого человека. Мы застали его больного в постели и от набатов в великий страх пришедшего.

 Мы принуждены были его оставить. Совет положили оттуда ехать к господину Еропкину {Еропкин П. Дм. — генерал, моск. главнокомандующий в 1786 — 1790 гг.}, но как только выехали мы со двора от господина Собакина, то приказал он мне везти себя в Донской монастырь. Ни просьбы, ни представления мои не могли успеть, чтоб туда, то есть в Донской монастырь, не ехать.

 Ехав по улице ночью, какое мы видели зрелище! Народ бежал повсюду толпами и кричал только: «Грабят Боголюбскую Богоматерь!» — все, даже до ребенка, были вооружены! Все, как сумасшедшие, в чем стояли, в том и бежали, куда стремление к убийству и грабительству влекло их.

 В 10 часов приехали мы в Донской монастырь. В ожидании конца начавшемуся в городе смятению, я и не воображал, чтоб на Чудов было нападение. Но владыкин дух все сие предвещал; нрав народа был ему известен.

 В тот же вечер обратившаяся от Варварских ворот чернь устремилась ночью на Чудов монастырь и, разломав ворота, искала везде архиерея, грозя убить его.