Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков. Том 4

По счастію попалась намъ изба теплая, довольно чистая и просторная. Итакъ, ну, мы скорѣе отпрегать лошадей, прятать ихъ от мятели подъ сарай, а сами варить себѣ чай и отпиваться онымъ, а между тѣмъ готовить себѣ обѣдъ. Пріѣхали мы туда, хотя еще до полудня; но какъ мятель и вьюга не только не унималась, но еще увеличивалась, то о дальнѣйшемъ продолженіи въ тотъ день путя и помыслить было не можно, и хозяинъ хоть радъ и не радъ намъ былъ, но мы, безъ дальнихъ околичностей, сказали ему, что мы пробудемъ у него весь тотъ день и ночуемъ. Онъ стал-было намъ говорить, что у нихъ въ это время годовой праздникъ, и не помѣшают ли намъ приходящіе къ нему, по обыкновенію, гости, но мы тотчасъ успокоили его, сказавъ, что мы ни мало не помѣшаемъ ему угощать своихъ гостей, а довольны будемъ, если только удѣлитъ онъ намъ уголокъ въ переднемъ углу, предъ окошечкомъ; гдѣ и подлинно усѣвшись, препроводили мы весь тотъ день въ читаніи книжекъ, давъ ему волю глупыми угощеніями своими приходящихъ къ нему гостей по своей волѣ заниматься; на что смотрѣли и сами мы, какъ на невиданное еще никогда зрѣлище, съ особливымъ любопытствомъ, и не могли странности обычаевъ ихъ, принужденности въ обрядахъ и глупымъ ихъ этикетамъ и угощеніямъ довольно надивиться. Все оно состояло наиболѣе въ единомъ подчиваніи ихъ брагою и пирогами, и глупые обряды ихъ при томъ ажно намъ прискучили и надоѣли. Однако, какъ ни мѣшали они намъ тѣмъ въ нашемъ чтеніи, но мы, скрѣпя сердце, сидѣли уже молча и давали имъ волю дурачиться сколько хотѣли.

Переночевавъ тутъ и проспавъ ночь уже не въ каретѣ, а въ теплѣ, обрадовались мы, увидѣвъ по-утру, что мятель наша утихла и небо прояснилось. Но нанесенное повсюду великое множество снѣга, и видимые вездѣ страшные сугробы онаго, озаботили насъ чрезвычайно. Мы не знали, какъ намъ будетъ ѣхать на колесахъ, и боялись, чтобъ гдѣ-нибудь въ сугробахъ не обвязнуть. Но какъ перемѣнить было не чѣмъ, то погоревавъ, потащились мы кое-какъ, и хотя съ неописаннымъ трудомъ, но благополучно дотащились до своего волостнаго села Михайловскаго, и гораздо уже за-полдни, ибо поспѣшить ѣздою никакъ было не можно. Тутъ покуда намъ грѣли чай и готовили обѣдъ, постарались мужички наши снабдить насъ свѣжими лошадками, поелику наши слишкомъ уже умаились. Но покуда ихъ собирали и мы обѣдали, прошло болѣе двухъ часовъ времени, и намъ, какъ ни хотѣлось-было поспѣть въ тотъ же день въ Богородицкъ, но того, за множествомъ вездѣ нападшаго снѣга и крайне тяжелой дороги, никоимъ обрядомъ учинить было не можно, и мы едва- едва успѣли только доѣхать до деревушки Крутой, гдѣ и принуждены были остаться ночевать.

Теперь скажу я нѣчто странное и удивительное, что, какъ ѣдучи въ Тамбовъ, въ сей деревушкѣ при спускѣ съ крутой горы на мостъ, случилось съ нами первое несгодье, имѣвшее вліяніе на всю нашу дорогу и причинившее намъ много хлопотъ, досадъ и остановокъ, такъ надобно же было случиться и при теперешнемъ переѣздѣ черезъ самый тотъ же оврагъ и на самомъ томъ же мѣстѣ опятъ съ нами небольшому хотя, но такому несгодью, которое и понынѣ еще мнѣ чувствительно, и было уже самое послѣднее во всю нашу дорогу. Тогда лошади начали бить и понесли кибитку нашу съ горы и опрокинувъ ее изковеркали и колесо повредили, а въ сей разъ, при самомъ въѣздѣ на ту же самую гору, и карета и лошади такъ въ множествѣ нанесеннаго снѣга увязли, что начавши бить и валяться, чуть-было карету съ нами не опрокинули, и мы безъ памяти принуждены были изъ ней по поясъ въ сугробъ выскочить; а для вытаскиванія кареты и лошадей согнать всѣхъ людей въ деревнѣ.

Но сіе было еще не все, и дальняго уваженія не стоило, а досаднѣе мнѣ и чувствительнѣе всего было то, что я, при семъ выпрыгиваніи изъ кареты, потерялъ четвертую и послѣднюю часть одной прелюбопытной французской книжки, которую я тогда дорогою читалъ, и переѣздъ сей остановилъ меня на самомъ любопытнѣйшемъ мѣстѣ. Прахъ ее знаетъ, какъ она тогда, при выхожденіи нашемъ изъ кареты, вырониласъ и въ снѣгу такъ затопталась, что сколько мы ни перерывали тогда и послѣ весь снѣгъ, и сколько ни искали, но не могли ее найтить, и книжка сія и теперь у меня безъ конца и недочитанная; а къ вящей досадѣ, не могъ я ее и у другихъ нигдѣ полную найтить.

Переночевавши тутъ, доѣхали мы на утріе уже рано до Богородицка и тѣмъ окончили сіе, толь многими непріятностями и противностями преисполненное, путешествіе. А съ нимъ окончу я и письмо мое, сказавъ вамъ, что я есмь вашъ, и прочее.

(Ноября 21 дня 1812 года. Дворениново).

55 ГОДЪ МОЕЙ ЖИЗНИ. Письмо 283.