В этот день дежурным был Гога. На перемене он остался в классе один и вдруг увидел под Димкиной партой толстую тетрадь в коричневом переплете с белой наклейкой и надписью: «Дневник „П. М. М.“».
«Димкины записки», — решил Гога. Он помедлил, не зная, что делать. Но любопытство взяло верх. Воровато оглядевшись, наугад раскрыл тетрадь. И сразу увидал пляшущего человечка с подписью: «Ах, я вам расскажу, как надо танцевать по континентам и островам!», а еще пониже, в скобках: «Портрет новой географички».
Гога оглянулся на дверь. Никого. Тогда он подошел к учительскому столу, положил на него Димкин дневник и вышел.
Наталья Валентиновна вошла в класс. На столе лежала развернутая тетрадь. Она взяла ее, прочла и залилась краской. Димка посмотрел на тетрадь в руках учительницы, и ему показалось, что это его дневник. На всякий случай он запустил руку в портфель — дневника там не было. Кто-то, значит, подложил его учительнице.
Наталья Валентиновна полистала дневник, потом отложила, хотела пройтись, по привычке, между партами, но вспомнила фразу из дневника: «Географичка расхаживала между партами», остановилась.
— Ребята, кто забыл на столе свой дневник?
Все промолчали, толком еще не понимая, какой дневник. А у Димки от неожиданности все перепуталось в голове.
— Что ж, — сказала учительница, — тогда я возьму его домой, прочту и, может быть, на досуге догадаюсь, кто этот таинственный «П. М. М.». — Она внимательно обвела ребят глазами, но так и не догадалась, чей это дневник.
— Иванов, иди отвечать.
Она вызвала Димку просто так, а тот решил, что она все знает.
Он встал, помялся и бросил со злостью:
— А я урок отвечать не буду, я его не выучил!
Наталья Валентиновна удивленно посмотрела на Димку. Она отлично помнила по отметкам в журнале, что этот мальчик — один из лучших учеников.
— Что с тобой, Иванов? Может быть, ты заболел?
— Ничего я не заболел, а отвечать не буду, я не запомнил…
— Вот как, — сказала Наталья Валентиновна, взяла ручку, отыскала Димкину фамилию в списке и помедлила, чтобы успокоиться от всех сегодняшних неожиданностей. — Я тебе ставлю двойку, а после уроков мы еще поговорим.
Но поговорить после уроков не удалось. Когда за учительницей захлопнулась дверь, в классе поднялся шум.
— Видали, герой! — кричал Гога. — Отвечать не хочет! А класс должен страдать, да?
Ребята поддержали Гогу. Даже Юра Новиков, смешной долговязый мальчик, самый тихий во всем классе, вдруг заметил:
— Конечно, нехорошо. Зачем ты обидел Наталью Валентиновну? — Он густо покраснел и, чтобы как-то сгладить свои слова, перевел разговор: — А дневник, интересно, чей?
— Не мой, — усмехнулся Гога и так выразительно посмотрел на Димку, что всем стало ясно, кто его владелец.
«Так это, значит, Гога все устроил», — догадался Димка. У него тоскливо заныло сердце. Молча отвернувшись, он быстро пошел по коридору. Он боялся, что если кто-нибудь догонит, то он не выдержит и заплачет. Но его никто не догнал.
Один
После всех историй Димка в школу больше не ходил. Он просидел два дня дома, а на третий его заела такая смертельная тоска, что он вдруг решил поехать к маме. «Она, конечно, заругается, но потом все равно простит». Правда, лучше бы податься к морю и поступить в юнги, но маму жалко. Он ведь у нее на всем свете один, и она у него одна на всем свете. Раньше Димка не понимал, как это: «одна на всем свете», а сейчас понял. И так ему захотелось побыть с мамой, что он тут же стал собираться в дорогу.
Прежде всего Димка пошел в больницу к Михаилу Платоновичу, чтобы узнать, когда его можно будет повидать. Оказалось, только через две-три недели. Тогда он вернулся домой, достал рюкзак, обстоятельно, как это делала мама перед отъездом, составил список всех вещей, которые он собирался взять с собой, и стал укладываться.
На станцию Димка пришел за два часа до отхода поезда и долго толкался среди мешков и пассажиров, которые спали, укутанные в платки и полушубки, и сами были похожи на мешки с поклажей, пока не пристал к шумной группе молодых парней и девчат.
Оказалось, что они ехали тем же поездом, что и Димка, только дальше. Эти парни и девчата ехали строить новый химический комбинат. С ними Димке стало немного повеселей и как-то храбрости прибавилось.
В вагоне один из парней, которого звали Костя, самый шумный и веселый, спросил Димку:
— А ты куда едешь?
— К маме, — ответил Димка.
— Сосунок ты, смотрю. Кто же в такое время к маме едет? Давай с нами. Построим комбинат. На доске Почета будешь висеть, большие деньги заработаешь. Тебя как звать?
— Димка Иванов.
— …Дмитрий Иванов. Можно сказать, исторической личностью станешь. Это я тебе обещаю. Ну, поедем?
Димка покраснел:
— А оттуда можно маме написать, чтобы не беспокоилась?
Все ребята засмеялись. Димка понял, что над ним шутят, залез на вторую полку и скоро заснул.
Когда Димка открыл глаза, уже светало, но все еще спали. Только Костя на соседней полке смотрел в потолок и улыбался.
— А, Димка, проснулся? Ты за вчерашнее на меня не сердишься?
Димка мотнул головой.